– К сожалению, я и кредитку пока не завел.
– Вчера родились? - Ульрих вдруг понял, где видел людей с такими глазами. - Сколько отмотал?
– Извините? - Новый сосед недоуменно поднял брови. - А-а, вы об этом…
– Об этом. Судя по одежке, не меньше десяти? И что, не насиделся? Если желаешь, могу устроить вторую ходку. Например, за вторжение в частные владения.
– Простите, господин следователь. - Мужчина убрал руку, и дверца машины закрылась.
Руперт взглянул в зеркало. Человек стоял на месте, глядя куда-то в пространство. Уходить он не спешил. Да, скорее всего, ему и некуда было идти. После десяти лет отсидки остаются только воспоминания и сомнительные знакомства, обычно приводящие к рецидиву. Хотя этот кадр на закоренелого уголовника не походил. А если присмотреться повнимательнее… Выправка как у военного и прическа… И взгляд этот проклятый! Ни дать ни взять - на смотре стоит, в строю. И словечек жаргонных не понимает. В военной тюрьме, что ли, чалился? Ульрих ткнул в сенсор, и дверца снова открылась.
– Эй, дембель, а что ты в центре забыл?
На русское словечко «дембель» мужчина откликнулся охотно. Он смущенно улыбнулся и спрятал руки за спину.
– Да мне все равно, куда… Я поговорить с вами хотел.
– Ну, приходи в прокуратуру.
– Так ведь у меня, кроме «справки о демобилизации», ничего нет. Ни доехать до вас, ни пропуск выписать.
– Пропуск и по справке можно оформить, - усмехнулся Руперт. - А вот доехать… Ладно, садись, если не брезгуешь в одной машине со следователем ехать.
– Я не уголовник. - Человек произнес это чуть обиженно. - И зла ни на кого не держу. Наказан я был вполне справедливо. Даже мягко. Будь я судьей, я бы…
– Двадцать дал вместо десяти? - Следователь недоверчиво ухмыльнулся.
– Расстрелял бы к чертовой матери. - Военный нервно потер ладони. - Выслушайте меня, пожалуй-ста, господин следователь, прямо сейчас.
– Что за спешка? - Ульрих приказал машине отправляться. - Десять лет дело терпело. Лицензия кончается?
– Я… - Человек обернулся и бросил взгляд на подъезд, будто стараясь запомнить, как теперь выглядит его жилище. - Я не хочу появляться в прокуратуре.
– Это почему? Ты же теперь честный человек.
– Я - да.
– Вот как?! - Ульрих удивленно крякнул. - А в Генпрокуратуре, значит, не честные?
– Не все. У меня есть доказательства, что один из сотрудников вашего ведомства замешан в… заговоре.
– Ну да, - рассмеялся Руперт. - В заговоре молчания. Чего ж ты ко мне подкатился? Может, я и есть тот негодяй, только хорошо замаскированный?
– Нет, это не вы.
– Это почему? - Следователь состроил смешную, по его мнению, физиономию.