Ксэнни, видимо прочитав мысли Саманты, наблюдавшей за происходящим произнесла:
— Хэлен продавала ей свои товары по завышенной в полтора раза цене. Дескать она шьет только для благовоспитанных граждан, а не для каких-то там шлюх!
Джоана весело хмыкнула, и сказала:
— Давайте убираться отсюда! Чем черт не шутит!
И радостно взревев шестицилиндровым карбюраторным рядным двигателем жидкостного охлаждения "Моррис коммершиал" с рабочим объемом 3485 см3, их верный «Моррис», ставший чуть ли не вторым домом, покатил по мокрому дорожному покрытию, прочь от веселого дома, на пороге которого истошно кричала Хэлен Хэнгг.
На какое-то время в боевом отделении бронеавтомобиля установилась тишина, которую спустя несколько минут, когда они выбрались за пределы ирландского квартала, нарушила свои звонким голоском любознательная Джоана:
— Ксэнни, а почему у тебя такая странная фамилия Догг Патронн?
Та, глубоко вздохнув всей своей сорока трех дюймовой грудью, отчего у Саманты пересохло во рту, а между ног стало мокро от желания, стала рассказывать:
— Мои предки родом из России. Основатель нашего рода служил при русском царе Иоанне Эйвесоме, и командовал одним из отрядов специального карательного подразделения, вроде нынешнего гестапо в Германии. Отличительным знаком этого подразделения была собачья голова, привязанная к седлу. Получалось вроде как собачий начальник. Оттуда и пошла наша фамилия, только когда мои более близкие предки эмигрировали в Англию, ее перевели на английский манер.
— Твои родители уехали из России в семнадцатом году? После большевисткого переворота? — задала вопрос Кэт.
— Гораздо раньше! В 20-е годы девятнадцатого века одна из моих прапрабабок, воспользовавшись служебным положением своего мужа, который был заместителем мэра Санкт-Петербурга, организовала сеть опиумных салонов в Санкт-Петербурге, а также пыталась организовать получение и производство морфина по методу Зертюрнера. Она потеряла осторожность и видимо пожадничала, а может еще что-то, но в 1825 году моих родителей чуть не обвинили в участии в государственном мятеже — заговорщики, как их потом назвали «декабристы» были регулярными посетителями опиумных салонов моей прапрабабки. Она успела спастись, удрав на корабле в Англию, а ее мужа, моего прапрадеда убили по-тихому — отравили. Правда есть у меня сомнения на этот счет. То ли этот мятеж был организован на английские деньги, то ли моя прапрабабуля работала на Англию, то ли и то и другое сразу.
Скорее всего, последнее, — тут, Ксэнни, грустно улыбнулась, — До посещения опиумных салонов все люди, ставшие заговорщиками были нормальными порядочными людьми, и ни о чем не помышляли. Мысль а заговоре пришла им в голову, когда они по самое не могу обкурились опия.