Если применить армейскую терминологию, то я– вольнонаемный, а они дали присягу и призваны на службу. Теперь мне стало ясно, почему они молчали во время инструктажа. Им было безразлично, куда нас посылают, они пойдут, куда им прикажут. А приказывать придется мне.
Начав с ними общаться, я все хотел понять, что они собой представляют. Хотелось знать, как мне держаться с этими людьми?
Сначала мне казалось, что они видят мир только через прорези боевого шлема и являют собой совершеннейшие инструменты для убийства. Эти инструменты ковались и закаливались десятки лет.
Они принимали все вокруг себя неизменным и постоянным и не забивали голову вопросами о смысле бытия. Их не интересовало, как растет дерево или почему плавает рыба. Они были далеки от этого, и это была не их вина Жизнь и воспитание сделали их такими
Но все равно я воспринимал их не как доблестных воинов своего времени, а как людей, у которых руки по локоть залиты кровью. Один только Несущий Смерть, по его словам, отправил на тот свет около сотни человек. А он моложе меня на год.
Свободное время они любили проводить за стаканом вина и хорошей беседой. До телевизора они не доросли, чем им еще вечерами заниматься? Попробовал как-то рассказать им парочку простых анекдотов, но они их не поняли. Немного подумав, рассказал им сказку и сразу попал в цель. Оказывается, письменность на их планетах существовала в зачаточном виде, до широкого распространения книг они еще не дошли. Легенды и сказания заучивались и передавались из поколения в поколение. Поэтому они очень ценили слово. Красоту слова.
Оба оказались хорошими рассказчиками и, самое главное, великолепными слушателями. Но легенды и сказания в большинстве своем были простыми и наивными. Поэтому, когда я начинал рассказывать сказки, отточенные веками, у них начинали блестеть глаза, совсем как у моей дочки. Свой восторг они старались скрыть, делая каменные лица, но у них это плохо получалось.
Они по-своему любили жизнь. Даже, наверное, больше меня, поскольку жили на грани жизни и смерти. Они принимали ее такой, какая она есть, без всяких ухищрений и прикрас. И это не был упрощенный взгляд на жизнь, но об этом я узнал много позже.
В один из вечеров я узнал подробности последнего поединка Вана. Ван дрался за честь друга, которого обвинили в трусости. Тот не мог ответить за себя, будучи ранен.
Шахматен отомстил за своего брата.
Поразмыслив над обоими случаями, я пришел к интересному для себя выводу. Они были приговорены к смерти за проявление хороших черт своего характера. Значит, честь и отвага, любовь к ближнему – все эти чувства не чужды им. Значит, они не хладнокровные убийцы, готовые зарезать любого, как мне показалось в начале нашего знакомства. Убийства и война – их работа, но не призвание души.