Внимание Деборы привлек элегантный, обитый серым бархатом шезлонг, блестящий паркетный пол, прекрасные мраморные подоконники, фарфоровые статуэтки, в строгом порядке расставленные на каминной полке, и то, что, видимо, было главным предметом всей обстановки: шкаф, по форме напоминающий гроб, окруженный двумя рядами зажженных свечей, в котором хранились предметы, видимо, дорогие сердцу хозяйки.
Появление Констанцы заставило их позабыть обо всем. Она вошла медленной величавой походкой, явно рассчитанной на то, чтобы произвести впечатление. На вид она оказалась не так стара, как ожидала Дебора, но и не так привлекательна, как предполагал Джэсон: хрупкая небольшого роста пожилая женщина с бледным лицом. На ней было нарядное белое платье, отделанное кружевами, чересчур, однако, моложавое для ее возраста; пышные рукава и глубокий вырез открывали холеные руки и шею. Наряд подчеркивал все еще стройную фигуру, которой так гордился когда-то Моцарт.
Джэсону Констанца показалась старой, но он вспомнил, что прошло уже тридцать три года после смерти Моцарта. Ей, наверное, было больше шестидесяти, хотя кожа ее по-прежнему оставалась гладкой и без заметных морщин.
Увидев молодых, приятной наружности и хорошо одетых гостей, Констанца улыбнулась, и ее темные глаза оживились.
Джэсон низко поклонился, представил Констанце Дебору и сказал:
– Для нас это большая честь познакомиться с женой господина Моцарта.
Она улыбнулась, словно ей не раз уже приходилось слышать подобные слова, и ответила:
– Будь Вольфганг жив, он был бы рад с вами встретиться. Вы приехали купить какие-нибудь его сочинения? У меня до сих пор хранятся некоторые оригиналы его партитур.
– Нет, мы приехали не за этим.
– Но вы передали мне двадцать пять гульденов.
– Вы не поняли меня, госпожа Моцарт…
– Госпожа Ниссен. Фон Ниссен. Я вышла замуж во второй раз уже много лет назад. В 1809 году.
– Простите. Я был так взволнован встречей с вдовой Моцарта, что…
Она прервала его:
– Если вам не нужны партитуры, так чего же вы тогда хотите?
– Мы хотим познакомиться с самым близким Моцарту человеком, – объяснила Дебора.
– Уж не собираетесь ли вы писать еще одну книгу о Вольфганге?
Взгляд Констанцы сделался подозрительным, и Дебора поняла, почему она так долго откладывала встречу.
– Мой муж композитор, – пояснила она, – он приехал пода, чтобы на месте познакомиться с музыкой вашего покойного мужа.
– Неужели вы только за тем приехали сюда из далекой Америки? Американцы, я слышала, отдают предпочтение громкой музыке.
– Мы приехали, чтобы, кроме того, заказать ораторию Бетховену.