Как иногда случается в драках, Любчик почувствовал себя отчасти сторонним наблюдателем. Он, естественно, понимал, что находится в бунгало. И, вместе с тем, словно парил где-то далеко, следя за событиями, будто они были телевизионной трансляцией. Это не было раздвоением личности, скорее, результатом стресса. Опасность должна была обострить чувства. Так, в общем-то, и случилось-то. Но одновременно она покоробила зеркало, роль которого выполняет сознание. Кода из спальни выбежал Бутерброд, Любчик атаку проморгал. Молодчик легко оторвался от пола и полетел на Любчика, выставив вперед ногу.
«Как в невесомости», – в изумлении подумала Мила, вспомнив телерепортажи с борта космических кораблей типа «Союз».
«Прямо Хонгильдон из фильма про узкоглазых», – промелькнуло у Любчика в мозгу, прежде чем показавшаяся чугунной пятка настигла солнечное сплетение. Любчик наверняка очутился бы на земле, если бы не дверной косяк, в который он врезался с оглушительным треском. Сосновая коробка треснула. С потолка посыпалась штукатурка.
– Уф! – выдохнул Любчик, сомневаясь, на месте ли теперь желудок.
– Кия! – истошно завопил Бутерброд и саданул Любчика под колено. Лейтенант зашатался, как ствол под секирой лесоруба. Но, выстоял.
– Ах, ты ж паскуда, – пробормотал Любчик. Ярость, которую Забинтованный притушил своей кровью, полыхнула бертолетовой солью. – Выблядок, на х…
Бутерброд выбросил кулак, как из пращи. Тот с сухим треском поразил подбородок лейтенанта. Из рассеченной губы брызнула кровь. Любчик схватился за лицо. Мгновенно сократив дистанцию, Бутерброд выдал первоклассную связку, поочередно достав солнечное сплетение, живот и челюсть Любчика.
– Уф! Уф! Уф! – при каждом попадании Любчик вздрагивал. Последнее лишило его нескольких зубов. Он сплюнул. Слюна была обильная и кровавая. Часть ее повисла на подбородке, часть запачкала воротник. – Шволось, шучара! – голос был обиженным, тонким, и не согласовывался с медвежьими габаритами милиционера. Ведь он был на голову выше Бутерброда и килограмм на пятьдесят тяжелее. – Ну, вше!
– Кия! – опять закричал Бутерброд и, продемонстрировав растяжку a-la Ван Дамм, подъемом стопы заехал Любчику в ухо. Лейтенант потерял равновесие, врезался в тумбу с телевизором и опрокинул ее. Трубка лопнула, посыпались осколки. Бутерброд сделал подсечку, и, на этот раз Любчик устоял чудом. Пока милиционер раскачивался, Бутерброд нанес еще несколько ударов. Один из них, совершенно убийственный апперкот, который другого бы свалил наповал, отбросил Любчика к двери.
– Убью шуку, – бормотал разбитыми губами Любчик. Он, конечно, старался не остаться в долгу. Он разил кулаками налево и направо, каждый раз попадая в пустоту. Бутерброд ловко уклонялся, совершенно безнаказанно жаля могучее тело лейтенанта. Из рассеченной брови Любчика капала кровь, он почти ничего не видел.