— Верно, Саныч. Давай за то, чтобы у нас все было и нам за это ничего не было!
Так они и расстались — не то, чтобы со слезами на глазах, но и без радости, крепко и навсегда повязанные общей опасной тайной.
Однако давно и не нами замечено: Ленинград — город маленький, даже при обоюдном желании разминуться в нем почти невозможно… За минувшие годы судьба то и дело сводила их на короткое время, ничего не требуя и ни к чему не обязывая, а потом опять играючи растаскивала в противоположные стороны.
Но на этот раз встреча была спланирована, и инициатором ее выступил Владимир .Александрович. За день до начала осенней ярмарки он набрал номер радиотелефона.
— Алле! Слушаю.
— Это я, здравствуй. Узнал?
— Саныч? — удивился Студент. — Привет!
— Говорить можешь?
— Вроде бы… Что-то случилось?
— Ты как насчет повидаться?
— Очень нужно? — видимо собеседник покосился на часы или «еженедельник» в кожаном переплете.
— Хотелось бы… — В последней, полученной Виноградовым от Лени, визитной карточке местом работы бывшего валютного спекулянта значился Издательский Дом «Ладога-плюс». — Ты по-прежнему коммерческий директор?
— Да. А что, Саныч, неужели написал чего-нибудь? Романчик про милицию?.. Давай, неси!
— Нет, пока рано.
— А что? Сейчас все пишут. И кто может, и кто не может… У тебя бы получилось.
— Леня, ты завтра-то как? — вернул беседу в конструктивное русло Виноградов.
— Завтра… Завтра ярмарка открывается! Понимаешь?
— Понимаю. А послезавтра?
— Послезавтра все опохмеляться будут, так что тоже… Вообще, там целую неделю будет дым коромыслом.
Столько Владимир Александрович ждать не мог, поэтому они договорились, что встретятся прямо во Дворце молодежи. С точки зрения конспирации это было не безупречно, хотя иногда оперативная наглость действует лучше самых проверенных мер предосторожности: лежащее на виду обнаружить всего труднее.
…И вот теперь он с бокалом бесплатного шампанского в руке выискивал в шумной и неорганизованной толчее книгоиздателей и книготорговцев своего бывшего негласного сотрудника.
Дамы и господа, собравшиеся вокруг импровизированной трибуны, были уже изрядно навеселе. Впрочем, пьяных до полного неприличия не наблюдалось — те, кто не смог оправиться после вчерашнего банкета, отлеживались по квартирам и гостиничным номерам, и на утреннюю презентацию прибыли самые стойкие.
Несмотря на дурную привычку спешить, Владимир Александрович некоторое время послушал забравшегося на трибуну оратора — молодого и, видимо, очень удачливого москвича. Парень с юмором рассказывал о том, как летом «полиция нравов» изъяла тираж «Энциклопедии банного дела»: