— Да, конечно.
— В тот самый день? Или раньше? — не успев толком оправиться от полученного известия, Нечаев уже сделал охотничью стойку.
— Раньше, — отрицательно покачала головой Тамара Степановна и добавила, окончательно лишив оперативника надежды на сенсацию: — Еще тогда, в прошлом году… Он же за вещами покойной дочери приезжал, которые у нас под сохранной распиской оставались.
— А-а… Верно. — Нечаев припомнил, что сам же и договаривался с администрацией гостиницы о том, чтобы не таскать туда-сюда нехитрый багаж, оставшийся в номере после того, как тело увезли в морг.
— Все было сделано, как полагается. Дело ведь вы тогда закрыли?
Нечаев был уже не настолько пижоном, чтобы цепляться к юридическим формулировкам:
— Да, конечно. Материал прекращен за отсутствием события преступления, в возбуждении уголовного дела отказано.
— Мы так и поняли, — не стала спорить женщина.
— Но это уже было без меня.
И Денис рассказал, как его внезапно откомандировали черт-те куда. Как вернувшись, он узнал, что проверка по факту смерти гражданки Лукашенко Олеси Ивановны закончена в строго определенные законом сроки. Как сразу же навалилась куча неотложных дел, «глухарей» и заявлений от граждан…
— А отчего она все-таки умерла?
Нечаев пожал плечами (следует заметить, что этот жест неуверенности и неопределенности постепенно становится неотъемлемой принадлежностью русского характера и образа жизни):
— Причина смерти вскрытием установлена не была. Я не читал заключения патологоанатома, но со слов того парня, который «списывал» материал, — она случайно передозировала лекарства. Помните — на тумбочке, рядом с кроватью?
— Да, «адельфан»! Верно?
Оставалось только в очередной раз подивиться непостижимой для сильного пола избирательности женской памяти: детали своего и чужого туалета, оплошности конкуренток, рецепты и все, что связано с медициной, она удерживает легко и надолго.
— Абсолютно верно! Так что в тот мо мент мне не до Лукашенко было. А сейчас сунулся в канцелярию — все «отказники», то есть материалы, по которым отказано в возбуждении уголовных дел, переданы на плановую проверку в порядке надзора в прокуратуру.
— Ничего. Вернут же?
— Вернут. — Нечаев задумался: — Да, «адельфан»… Я потом посмотрел — действительно, очень сильный препарат. Понижает давление.
— Господи, что творится! В мое время молодежь о гипертонии даже не слышала… — Тамара Степановна дотянулась до ключика, воткнутого в скважину сейфа, и кабинет огласился пронзительным скрипом давным-давно не смазанного замка,
— О, теперь такая статистика — даже тридцатилетние мрут, как мри. Вот, наши ребята тут недавно выезжали на уличный труп…