Впрочем, после небольшого раздумья я пришел к нескольким более утешительным выводам. Например, что богатенькие мамаши и папаши вряд ли отпустят своих обожаемых дочурок в грязные окопы, где их могут не только убить, но и обесчестить грязные солдаты. Уж скорее эти самые папаши поспешат увезти деток с воняющей войной Земли.
Я быстро набрал секретный номер Игора, наорал на секретаря и едва недовольная рожа банкира появилась на экране, воскликнул:
– Так, Игор. Возьми блокнот и сиди молча. Записывай то, что я буду говорить. Если ты меня понял – кивни.
Танкелевич ошарашено кивнул и потянулся за блокнотом.
– Очень быстро организуй новую корпорацию. Назови ее... как тебе в голову взбредет. Переводи на ее счета все мои доходы. Скупай все появляющиеся партии топлива для звездолетов, и не продавай пока цена не вырастет... в пять паз. Понял?
Игор кивнул. Я мог продолжать.
– Запусти своих юристов тщательно изучить закон о воинской обязанности. Я не очень понял, но, кажется, от окопов освобождаются служащие отделов безопасности крупных компаний занятых государственными военными заказами. Организуй охранную фирму и заключи контракт с нашим банком об охране чего-нибудь... Места охранников продавай... ну скажем, по тридцать тысяч и жалование не плати. В рекламе обязательно укажи, что служащие освобождаются от фронта. Понял?
– Понял, – хрипло выговорил банкир. – Ты гений!
– Сам знаю, – согласился я.
– Ты где?
– Я в отпуске. Все, до встречи.
Стратолет улетал только утром следующего дня. Было еще масса времени. И я принялся выбирать среди объявлений в газете девушку по вызову.
Терпеть не могу большие города. Они будят те детские страхи, когда в ужасе убегал, обнаружив в углу комнаты паутину с серым мохнатым пауком. Так же и город, весь укутанный тенетами проводов, стянутый клейкими нитями линий метро. С его людьми, серыми, мохнатыми людьми – пауками. С его воздухом, полным запахов пота, миазмов, отработанных газов и плотских желаний.
Сияющий яркими многоцветными огнями реклам, притягивающими глаза и кошельки простаков в неминуемый плен паучьей ловушки.
Громыхающий завораживающей музыкой лязгающего, трудящегося металла. Машин и механизмов, единственных, в этом паучьем логове, обладателей бессмертной души.
Но я всегда умел брать эти плохо лежащие деньги большого города и поэтому любил большие города.
Нью-Йорк встретил неприветливо. Банальная фраза, но как еще назвать прием, когда едва успел выйти на твердую землю и дойти до стоянки гравитакси, как у меня успели дважды проверить документы. А толпа подростков с ушами занятыми наушниками, глазами укрытыми за линзами галопроекторов и ртами заткнутыми трубками от бутылок с «колой», наткнувшись на меня, залепила мне жвачкой весь багаж.