– Пару свиданий придется пропустить, – проговорил я себе под нос и эхо, вдруг проснувшееся внутри безжизненного звездолета, поразило не меньше чем минутой раньше злополучная стена.
В тот момент мне стало по-настоящему страшно только. Впервые, после того как нашел себя на полу погруженной в ночь рубки, пришло в голову, что возможно я единственный оставшийся в живых человек внутри огромного пустого наглухо запечатанного жестяного саркофага в самой середине здоровенной необитаемой планеты...
– Да это просто дурь какая-то! – воскликнул я и решительно принялся подниматься на ноги. – Уж Юлька-то не могла погибнуть!
Словно в насмешку над моими надеждами, снаружи в обширный корпус крейсера гулко ударили первые капли настоящего ливня. После мертвой тишины чернильной рубки этот грохот одновременно показался райской музыкой и заставил задуматься о шансах на выживание.
– Брось каркать, мужик, – строго выговорил сам себе в тщетной попытке взять себя в руки. – Ты выбирался и не из такого дерьма!
Как не странно, но стало немного легче. Я снова поднялся и, касаясь одной рукой о стену, а вторую выставив вперед, побрел в поисках дверей.
«Старайся не думать о плохом», – посоветовал мысленно сам себе и тут же усмехнулся. Очень уж это напоминало совет незабвенного Ходжи Насреддина не думать об обезьянах...
Черт его знает, чем мог закончиться этот самодеятельный психоанализ, да только Бог меня уберег от легкого помешательства. Видимо духам Антареса-II было достаточно уже одного помешанного землянина – моя выставленная вперед, как предохранитель от неожиданностей, рука, тем не менее, совершенно неожиданно провалилась в пустоту. Я, опять таки неожиданно для себя, здорово обрадовался, и смело шагнул вперед, в тайне надеясь поскорее покинуть переполненную страхами капитанскую рубку «Капитаньи».
И спустя миг рубка вновь озарилась пляшущими в глазах искрами.
– Это просто дьявольщина какая-то, – посетовал я. – Уж не собирается ли металлическая скорлупа учить меня жизни?! Не все дверь, что не стена?!! – спустя миг уже кричал я. – Мне нужно обойти весь круг, чтоб стать мудрей?
– Ты сам не понимаешь, чего бормочешь, – совершенно спокойно несколькими минутами спустя проговорил я. – Еще одна такая ниша в стене и шизофрения тебе обеспечена. Ты уже начал разговаривать сам с собой?
– Да, – пришлось смиренно признаться.
– Первый признак раздвоения... Ладно, вставай парень, пошли дальше...
Я неминуемо оставил бы остатки разума в могильной темноте рубки, если бы угасающий где-то в глубине мертвого корабля самый лучший из известных человечеству в то время компьютеров не совершил чуда – не собрал неизвестно откуда какие-то крохи энергии и не зажег крохотные розовые аварийные огни. Конечно не по всему «Капитаньи», только в моей темнице и в тех коридорах, которые вели к келье Юльки Сыртовой.