Поскольку обходить несколько блоков было дольше, чем попробовать пересечь площадь по прямой, я двинулся вперед и, держа курс на помост, стал протискиваться между плотными кучками заметно возбужденных людей.
– На оракуле оказалось семь линий; я все продал и вот еду…
– Такую войну перешагнули, теперь будем жить…
– Я думаю, подбрасывают нам семена, растят сорняк сперва в теплицах, а потом сюда гонят…
– А Леш мне тогда: "Даже брачный день, говорит, не обещаю…"
– Вчера в горах сильный обвал был, двадцать солдат погибло…
К этому времени я уже прошел было почти через всю толпу, но последняя фраза заставила меня остановиться.
Говоривший был невысоким коренастым мужчиной лет сорока пяти, с приметным желтым хохолком на макушке. Я отвернулся, стараясь не встретиться с ним глазами, и одновременно придвинулся вплотную.
– Ну да! – поразился чей-то женский голос. – А ты откуда знаешь?
– А вот знаю. Они в город с Принцепсом ехали. Принцепс проскочил, а задний броневик накрыло.
– Врешь ты все, Кира, – не отставал голос. – Я «Вестник» успела глянуть, там этого нет.
– В "Вестнике", может, и нет, – обиделся Кира. – Мне об этом во втиральне скавра сказали.
В толпе вдруг возник легкий шум, быстро перерастающий в гомон. Я поднялся на цыпочки и огляделся. На противоположный конец площади, откуда я пришел, медленно въезжала дымящая паром платформа. Вокруг меня засуетились, подхватывая узлы и чемоданы, и, сообразив, что меня может засосать, я стал проталкиваться навстречу потоку.
Однако не успел я сделать и десяти шагов, как чья-то рука жестко схватила меня за плечо. Я резко обернулся. На меня в упор смотрел невзрачный малый с блеклыми глазами и некрашеными волосами, заправленными сзади под тунику.
– А ты куда, дружище? – ласково спросил он, улыбаясь при этом лишь уголками рта. – Сейчас начинаем грузиться, вон первая подошла.
По болтавшемуся у него на груди маленькому пучку мергса, символизирующему метлу, я понял, что это один из чистильщиков. Конечно, я мог послать его куда подальше, но в последнее время чистильщики стали пользоваться большим влиянием, и я не захотел связываться.
– Сестру ищу, – сказал я озабоченно. – Должна была подойти, да что-то все нет.
– А, – сказал чистильщик. – Сестра – это хорошо. Давай ищи быстрее, а то не успеешь.
Он убрал руку, и я поспешил уйти. Странное дело: расставаясь с ним, я точно видел, что он отвернулся. Однако пока я протискивался сквозь толпу, меня все время не покидало ощущение, что его водянистые глаза смотрят мне вслед.
Выбравшись с площади и убедившись, что хвоста за мной нет, я медленно пошел вдоль Разделителя. Теперь я знал, что вчера вечером, достаточно поздно, чтобы скрыться в тумане, кто-то пришел сюда с гор. Это не мог быть ни один из солдат, ибо за посещение втиральни, согласно новым правилам, он должен был бы пойти под суд. Конечно, существовала вероятность, что кто-то из конвоя рассказал о происшествии своим домашним. Но здесь не сходились концы с концами. С чего бы солдату охраны понадобилось выдумывать жертвы катастрофы? Кроме того, и те, кто остался в горах, и те, с кем я доехал до города, вернулись домой поздно. Трудно было представить, что слух, запущенный таким образом, мог так быстро докатиться до втиральни. Это была сознательная дезинформация, вброшенная кем-то, кто шел по Хармонгскому ущелью следом за кортежем. Теперь мне предстояло понять, кто был этот человек и зачем ему это понадобилось.