– Счастья и удачи. – Я встал.
– Сегодня ты с Таш.
Принцепс, судя по интонации, не спрашивал, а утверждал. Поэтому я мог без ущерба для наших отношений уклониться от ответа.
– А когда же?.. – Однако, не закончив фразу, он передумал и, осекшись, совсем по-земному махнул рукой. – Послезавтра Совет, – сказал он, подводя окончательную черту. – Надеюсь, увидимся.
Таш бросала шарик, лениво поглядывая в окно.
– Ну что, пообщался? – Она говорила в характерной для нее манере, и я поймал себя на том, что волнуюсь. Безразлично-скучающее выражение лица Таш слегка обескуражило меня, заставив усомниться, что она вообще помнит о наших планах.
– Извини, – сказал я. – Пришлось слушать. Как мы поступим? Ты должна ждать, пока он закончит работу?
– Нет. – Таш встала и, открыв сегмент стола, бросила туда шарик. – Я ведь предупредила его, что уйду с тобой. Теперь я свободна.
Стоя ко мне спиной, она копалась в приставной тумбе. Забыв обо всем, я смотрел на обтянутую тонким кнори узкую спину, на подрагивающие в такт движениям хрупкие ягодицы и чувствовал, как давно забытая нежность сводит мне скулы.
"Остановись! – сказал я себе. – Ты просто ошалел от одиночества. Тебе, кажется, захотелось тепла. Неужели ты не наелся? Пойди ополоснись! Кто тебе даст его, это тепло?!" Чтобы скрыть душевное смятение, я отвернулся к окну. Туман уже лег на город, но дождя пока еще не было. Поскольку сегодня облака пришли не с моря, я надеялся, что мы успеем добраться до гостиницы относительно сухими.
Снова, как всегда туманным вечером, я почувствовал мелкий озноб и стиснул ладони. Плохо мне было, несмотря ни на что – плохо. Я стал порченым, неизлечимо больным. Там, за спиной, меня ждала лучшая в мире девушка, но даже это не спасало меня. Я чувствовал себя так, словно внутри у меня все было источено невидимым душевным точильщиком. Целой осталась, как у сгнившего дерева, только внешняя оболочка – ломкая кора, готовая треснуть при малейшем порыве ветра. Хуже всего было то, что я так и не смог понять, за какой грех жестокий Бог заставил меня столь ужасно платить.
– Ну, я готова, – объявила Таш, и, обернувшись, я увидел, что она уже стоит возле двери с накидкой в руке.
– Да, – сказал я. – Конечно. Идем же быстрее Я не могу больше думать о тебе в будущем времени.
Мы прошли административный квартал и через Синие ворота вышли к Разделителю. Здесь было еще достаточно оживленно, туман насквозь просвечивался фонарями, и было видно, что у харчевен, забегаловок и сиделок, откуда доносилась бодрая музыка, толпится народ. Раньше, в эпоху танцующих шествий и карнавалов, в сиделках играли иные мелодии, и выпивающие в харчевнях мужчины говорили о другом. Я купил Таш сладкий кайти, и, взявшись за руки, мы не спеша побрели вдоль Разделителя в мою сторону.