Он снова остановился, глядя на мальчика из клана Флейты.
– Будь ты Посланцем, как бы ты поступил?
– Я не стал бы сообщать в полицию, – ответил мальчик.
– А в кивах ты рассказал бы об этом?
– Нет.
– Ты видел ступни этого навахо, – сказал Ломатева. – Ты знаешь, что это означает?
– Когда срезана кожа?
– Да. Знаешь, что это означает? – Мальчик из клана Флейты посмотрел на свои руки.
– Знаю, – сказал он.
– Если ты проговоришься, случится самое худшее. Люди станут думать о зле, а надлежит думать только о добре.
– Я не буду говорить об этом.
– Не говори, пока мы не исполним танцы Ниман, – продолжал Ломатева. – Пока не кончится ритуал и не удалятся качины. Потом можешь рассказывать.
Ломатева поднял с земли вязанку лапника, надел лямки на плечи, морщась от боли в суставах. Семьдесят три года – это семьдесят три года, и еще идти почти полсотни километров через ущелье Вепо, потом – долгий подъем по скалам Третьей месы. Он повел своих охранников вниз по тропе, мимо трупа. А что оставалось делать? Они уже видели изуродованные ступни и поняли, что это означает. Эта смерть не имеет никакого отношения к хопи. Это злодеяние на совести навахо, и расплачиваться за него будут навахо.
Достигнув отвесных стен месы Балакаи, Полинг взглянул на хронометр. 3.20.15. Пока все в порядке, он идет точно по графику. Полинг вел «сессну» на высоте около шестидесяти метров над землей и примерно на столько же ниже края месы. Впереди над горизонтом висела, чуть накренившись, желтая ущербная луна. В лунном свете лицо человека на пассажирском сиденье казалось восковым. Он пристально смотрел на луну, закусив нижнюю губу. По правую руку, в какой-нибудь сотне метров от кончика крыла, мимо проносилась стена месы – узор из черных теней и освещенных луной участков. Эта картина вызывала у Полинга странное ощущение скорости, непривычное в полете, и он упивался им.
Он представил себе, как отраженный скалами гул мотора разносится эхом над пустыней внизу. Да только некому его слышать. На много километров вокруг ни души. Полинг сам выбрал этот маршрут, дважды летал тут днем и один раз ночью, запоминая ориентиры и картину местности. Полной безопасности в таком деле быть не может, но он постарался свести риск до минимума. Здесь меса Балакаи закрывала его от радаров Альбукерка и Солт-Лейк-Сити. Впереди, чуть слева от заходящей луны, на две тысячи метров возвышалась гора Низкая, дальше – еще выше – меса Маленького Черного Пятна. На юге на две сотни километров тянулся высокий массив Черной месы, блокируя локаторы в Финиксе. На всем пути от взлетно-посадочной полосы в Чиуауа лишь каких-нибудь полтораста километров следовало опасаться радара. Хороший маршрут. Полинг был рад, что нашел его, ему нравилось лететь низко, следя за ориентирами, что вырастали в угасающем лунном свете из пучины мрака. Опасность и соперничество с конкурентами доставляли не меньше наслаждения, чем скорость и ощущение того, что он – мозг превосходной машины.