Нам принесли газеты. Все читают. Враг опять кладет мины из тяжелых минометов вокруг нас. Свет мигает. Входит боец, говорит, что мины легли позади блиндажа, рядом, связь с «Костромой» порвалась.
Ровно полночь
За это время прошли к месту боя два танка. Все сидят в напряженном ожидании. Связи с ротой Мехова нет, и никак ее не восстановить. Последний бензин где-то плутает, а мины не взяты, Полещук со своей группой заблудился.
5 ноября. 0 часов 30 минут
Новые сведения – вернулся старшина Дегтярев («Сколько раз обстрелян был, – усмехается Трепалин, – шинель вся в дырках, и всегда охотно едет!»), оживленный, с мороза, докладывает:
– Мину доставил, сбросил Сафонову. Бензин доставил к месту.
Мехов с двумя взводами своей роты прошел цепью до самой Сестры. Фашистов не оказалось. Он прочесал весь участок, вернулся. На обратном пути, в темноте, его обстреляли. Видимо, свои – справа (подразделение 1025-го полка?). Троих ранило: двух – легко, одного – тяжело. Сейчас Мехов вновь идет вперед, прочесывая вторично.
Фашисты ушли за реку Сестру? Это предполагается потому, что слева подтянулись кировцы и вошли в соприкосновение с центром. Справа у Сестры заняла позицию рота 1025-го. Больше фашистам деться было некуда. Когда по ним стали бить минометы и пулеметы, а Мехов пошел в наступление, они отступили.
Сразу голоса у всех повеселели. Трепалин стал разговаривать с обычной усмешечкой. Ругает 1025-й:
– Я бы на них в атаку пошел!
1 час ночи
Время от времени в расположение Каменки ложатся снаряды дальнобойной артиллерии. На дворе луна, в дымке. Пахнет гарью. Пора спать.
Трепалин рассказывает байки:
– Как-то минометы Сафонова били за Белоостров по вражеским траншеям. Это было… Ну да, двадцать шестого октября это было… Фашисты метнулись назад в лес. Сомик и Гоценко корректировали, сообщили: «Перенести огонь дальше!» Фашисты – обратно к траншеям. И так – дважды. Вдруг связь прервалась, и минут пять ее не было. В чем дело? Сомик и Гоценко отвечают: «А мы смеялись! Те, как мыши, мечутся!» Бросили трубки и, лежа, катались от смеха… Это было в сорока метрах от вражеской траншеи. Сафонов возмутился. Ему был слышен шум, а что – не понять. «Сомов, Сомов, Сомов, в чем дело?» А Сомов молчит. Оказывается, как школьник, от смеха катался!..
7 часов 30 минут утра
Ночью, просыпаясь, несколько раз слышал голос Трепалина – разговоры по телефону.
В 7.20 будет начальника штаба, спящего рядом со мною: комбат зовет. Я встаю тоже.
За столом комбат, телефонистка, начальник связи; против стола двое раненых. Один – в белом маскхалате, испачканном грязью и кровью, с перевязанной правой рукой. Второй – шинель внакидку, тоже перевязана левая рука. Рассказывают: Мехов часа в четыре утра убит. Командир взвода Москалец – тяжело ранен. Там, куда ходил в первый раз Мехов (дошел до реки), фашистов не оказалось. Но часть их автоматчиков затаилась где-то в углу, и когда Мехов пошел прочесывать второй раз, наткнулся на них.