Внутри Арзуанской крепости, перед резиденцией коменданта собралась воинственная толпа. На помосте стоял на коленях хнычущий Улурза, рядом с ним прогуливалась, уперев руки в боки, свирепого вида старуха, в которой Сумук узнал Бабушку Мильву – предводительницу хастанских амазонок.
– Значит, ты собирался всех нас изгнать из Арзуана? – грозно прорычала Бабушка.
В Акабе полусумасшедший бездарный поэт Улурза Рахим был известен – с его же слов – как человек невероятной отваги, люто ненавидящий врагов эмирата вообще и хастанцев в особенности. Сейчас, однако, этот герой жалобно причитал:
– Меня оклеветали, божественная пери. Я просто предлагал моим любимым братьям-хастанцам временно уехать– ради их же собственного блага. Потом, когда улягутся страсти, разжигаемые проклятым Черным Пророком и агентами Белой Рыси, вы все смогли бы вернуться. Клянусь, я не испытываю никаких враждебный чувств к замечательному хастанскому народу. Если мне сохранят мою драгоценную жизнь, я до последнего часа стану прославлять своими стихами дорогую Бабушку Мильву-ханум.
Толпа возмущенно взревела – слишком хорошо были известны кровавые злодеяния этого трусливого пса. Ми-льва распорядилась:
– Пусть покарают его те, чьих родичей погубил проклятый убийца.
Таких нашлось немало, а потому братьям не хватило сил взирать, какой жуткой смертью подох Улурза. Потом престарелая амазонка завопила, распаляясь. Она кричала, что все атарпаданцы – убийцы и не имеют права жить под небом Средиморья, а земли их по праву должны принадлежать избранному богами народу Хастании. Речь ее то и дело прерывалась дикими криками одобрения. Наконец доведенная до предельной степени исступления толпа, полностью растеряв остатки человечности, ринулась на ближайшее поселение атарпаданцев – убивать, жечь, грабить, насиловать.
Сумукдиар погасил изображение.
– Идиоты, – брезгливо сказал Арий. – Если человек хочет убивать – значит, он разучился думать. Или наоборот: людей долго и старательно отучали работать мозгами, чтобы превратить в убийц. Как ты думаешь – не обошлось ли здесь без колдовства?
– Не обошлось. Магриб как следует потрудился, добиваясь такого итога.
Брат покачал лысеющей головой, затем поинтересовался, чем Сумук намерен заняться этим вечером. Волшебник ответил, что собирается прогуляться по городу.
– В таком виде, без доспехов? – изумился Арий. – Разве не знаешь, что магрибские лазутчики охотятся за чародеями аж до самой Земли Франков?
– Что же, я теперь должен ходить по базару в тяжелой броне?
– Шутник…
Ухмыляясь, Арий поманил ладонью, приглашая брата следовать за ним. После недолгих блужданий по закоулкам подземного лабиринта они оказались перед массивной дверью, окованной тяжелыми бронзовыми листами и угольниками. Старший брат отпер замок ключом, предварительно прочитав с подвыванием простенькое заклинание, затем снял со стенной подставки горящий факел и вошел первым. Шагнув вслед за ним через порог, Сумукдиар восхищенно присвистнул. Стены комнаты были увешаны самым разным оружием, лежало кое-что также на столах и просто на полу. О некоторых из собранных здесь изделий джадугяру доводилось слышать или читать, но он был убежден, что эти чудеса давно сгинули в бездне столетий вместе со своими владельцами.