– Опять пираты, – буркнули сзади.
– Пираты? – переспросил кто-то.
– Каботажники. Ходят вдоль полотен и рифа, грабят почтовые и пассажирские поезда.
– А силовая труба?
– Отключают. Взламывают под водой контрольные блоки.
Рауль заметил, что защитная пелена исчезла.
– Спасатели появятся нескоро, – сказал грубый мужской голос. – Десять-двенадцать часов. Это минимум.
– Я подам в суд, – уверенно заявил женский голос. – У меня встреча. Если опоздаю – останусь без работы. В этом виноват департамент.
– Глупости, – осадили ее. – Правительство не несет ответственности за действия каботажников. Это непредсказуемый фактор. Как погода.
– Погода – вполне предсказуемый фактор, – не унималась женщина. – На некоторых мирах.
– Забудьте про это. В ближайшие сто лет.
– Послушайте, – вклинился грубый голос. – Мы застряли. А в десяти километрах отсюда есть островок. Там можно взять напрокат катер. Все же лучше, чем торчать без дела.
– Согласен, – поддержал мужик из другого конца вагона. – Прогуляемся.
Сзади зашевелились.
– Парень, ты с нами?
Рауль подхватил рюкзак и поплелся за остальными. Снаружи по-прежнему было утро. И будет еще много лет, подумал Рауль. Лица коснулся бриз. Слева тянулась обтекаемая стрела поезда. Справа, за обрывом «насыпи», плескался океан – его маленький кусочек, полоска, отрезанная параллельной дорогой, затянутой прозрачным, но видимым цилиндром. Дальше – другие пути. Рауль попробовал их сосчитать, но сбился – полотна сливались, наслаивались друг на друга, чередуясь с прослойками воды. Прослойки сужались, затем сходили на нет. Трасса.
Рауль зашагал вдоль поезда. В шубе было жарко, он снял ее и забросил подальше. До холодной бируанской ночи теперь далеко – можно состариться…
Поезд закончился скругленной кабиной. Нет, это не стрела, решил Рауль. Червяк. Белесый пустынный выползень. Рауль вспомнил Отру. Фолнары ловили червей ночью, когда те выбирались на остывающую поверхность. Жарили, насаживая на длинные шипы кактусов.
Разрыв полотна не был простым повреждением. По дороге словно долбанули из крупнокалиберного орудия, прокопав канал метров в двадцать шириной. Монорельс лопнул, и его края скрутило чудовищной температурой. Внутренности дороги – кабеля и трубы – выглядывали пучками оголенных нервов. Слева, до горизонта, простиралась пучина – бесконечное, шевелящееся водное пространство. Та же пустыня, только синяя и жидкая. На берегу «пролива» собралось с десяток пассажиров: три женщины, старик и мужчины в утепленных костюмах с логотипами местных предприятий.
– Ну и где эти… каботажники?