А теперь пошли все вон отсюда. Я устал, знаете, за семьдесят четыре года, пора и отдохнуть от вас."
Старик Баранов опустил локти, растопыренные предохранительно над письмом, как крылья наседки над цыпленком, письмо сложил и поместил в конверт, а конверт перегнул пополам и спрятал во внутренний карман.
Наступила совершенно понятная заминка, неловкая и неопределенная. Вроде и нельзя расходиться и надо расходиться, и… нет, не безобразная, идиотская, немыслимая ситуация. Что теперь делать? Чем все должно кончиться?
Темин гнал блицпереговоры с Завидовичем. Хоть теперь следовало брать инициативу в свои руки, и немедленно. Естественно, никому не хотелось принимать ответственность за беспрецедентный скандал.
Верх взял, само собой, старший по должности, закончив неразборчивые дебаты категорическим приказанием. Завидович вытянулся "смирно".
– Товарищи! Ввиду всех обстоятельств и необходимости уточнения деталей всех просят покинуть зал! Церемонию считать оконченной, – брякнул он.
Помедлили и потекли на выход. Оглядываясь, предвкушали перекурить сейчас происшедшее, посмаковать, переложив рюмкой в баре, обсудить и дождаться конца. Не каждый день, знаете! – Насколько вообще это все законно? – допрашивал Темин нотариуса.
– Абсолютно, – подтвердил тот с некоторым даже удовольствием. – Медицинская экспертиза, заверенное завещание. Все соблюдено.
Руководящий взгляд обкомовского товарища в затылок гнул Темина в спину.
– Вы понимаете, что это попадает под уголовную статью, и виновным придется ответить, я вас уверяю.
– Отнюдь, есть заключение юрисконсульта. Никакой пропаганды насилия, свержения, клеветы и нецензурных выражений.
– А публичное оскорбление гражданской церемонии? Этот чтец декламатор сядет, есть кому позаботиться.
– Судом над Барановым вы раздуете всеобщее посмешище. Прикиньте последствия. Как юрист, гарантирую его неуязвимость, максимум – сто рублей штрафа и предупреждение. – А сколько вы получили за эту мерзость?! – не выдержал Темин. – Отчеты о гонорарах я подаю в коллегию. – Но можно в чем-то изменить его волю? Это же нонсенс. – Я обязан проследить и настоять на исполнении закона.
Товарищ из обкома броненосно подплыл и увлек нотариуса в сторонку – втолковать.
Белые лепные двери в опустевшем зале распахнулись – по паркету протопали двое ребят в синих коротких пальто с какими-то шевронами. – Сюда сейчас нельзя, товарищи!
– Санитары, из морга, – заурядно представился один а второй ткнул мятую справку. – За трупом… вот. – Не требуется. Кто вас прислал? – Нас? Начальство. Распорядилось.