Когда Гитлер пришел к власти, «Антон» вынужден был выехать в Норвегию. Здесь мы и восстановили с ним связь.
Шел 1938 год. Понадобилось снабдить группу «Антона» новыми паспортами, шифрами, деньгами, инструкциями. В Норвегии в то время резидентуры у нас не было, и мне поручили поехать к «Антону». В случае опасности я обязана была уничтожить паспорта и шифры и найти возможность передать ему деньги.
Я была тогда представителем советского «Интуриста» в Финляндии. Поехала в Норвегию через Швецию, куда добиралась пароходом, а оттуда поездом в Осло.
Поезд пришел рано утром. Я направилась в гостиницу. У дежурного администратора заполнила бланк, уплатила за номер. Было часов семь утра. Для того чтобы вызвать «Антона» на встречу, я должна была посетить зубного врача и просить его сделать «шесть золотых коронок на передние зубы». Таков был своего рода пароль для вызова «Антона».
Врач принимал с десяти утра. Я решила передохнуть, заперла комнату, надела халат и прилегла. В девятом часу раздался стук в дверь. Слышу за дверью топот ног, видимо, нескольких человек.
– Кто там? – спросила я по-немецки.
– Директор гостиницы, мадам, откройте, пожалуйста.
– Я отдыхаю, прошу зайти часов в десять.
Шаги отдаляются. Приход нежданных гостей меня насторожил. Нам было известно, что в Норвегии гестапо действует активно и создало там «пятую колонну». Если приход в гостиницу дело их рук, то следует немедленно сжечь шифры, а паспорта разрезать на мелкие кусочки и спустить в унитаз. Но это значит надолго затормозить работу группы «Антона» и ее связь с Москвой.
Села в кресло и стала соображать, что же делать. Несколько раз сжимала пачку тоненьких листков шифра, но не набралась духу разорвать их. Кроме того, у меня в сумочке, если не ошибаюсь, было шесть паспортов. В них спасение для группы «Антона». Нет, встречу с «Антоном» срывать нельзя. Засовываю паспорта за «грацию», в левой руке сжимаю шифр, готовясь в случае чего сжевать его и проглотить. Нарушу данную мне инструкцию? Да, нарушу. Но любым путем надо передать «Антону» тайную ношу, которую запрятала на себе.
Около десяти часов я стояла у двери с сумочкой в руке, решив никого к себе в номер не впускать и вести диалог в коридоре.
Ровно в десять стук. Я мгновенно распахиваю дверь и перешагиваю через порог в коридор.
– Мадам, разрешите зайти.
Передо мной трое мужчин. Один из них отвернул лацкан пиджака, и я увидела на нем какой-то металлический знак. «Из полиции», – поняла я. Он сделал движение, как бы подталкивая меня обратно в номер, но я стала нарочито громко, почти истерически кричать: