– Ну, проверил? – спросил Янков.
Я рассказал ему в нескольких словах, что и как, не упоминая о том, как я поступил с детьми. Это едва ли было бы ему интересно.
– Гадкая история, слов нет, – замечает мой шеф. – Это совсем не для печати. Но вот что я решил: мы перешлем письмо в соответствующую инстанцию с предложением заняться этим вопросом районной детской комнате. Тогда никто не сможет обвинить нас в том, что мы оставили сигнал без внимания.
– Раз ты решил…
Наскоро покончив с текущими делами, я попросил разрешения уйти пораньше. На душе у меня скребли кошки – а вдруг на детей напало хулиганье, а вдруг их забрали в милицию или задавила машина?
Они оказались там, где я их оставил. Сидели на скамейке, держась за руки, словно боялись потеряться, и наблюдали, как неподалеку ребята постарше поочередно катались на велосипеде.
– Вы почему не играете? – спросил я.
– А как? – спросила в свою очередь девочка.
– Мы не знаем никакой игры, – уточнил малыш.
– Тогда купите себе по бублику, – велел я, заметив, что в палатке у входа в парк продают только что привезенные бублики.
Получив от меня необходимые средства, дети бросились к палатке. В этот момент Я заметил, что за мной наблюдает поверх очков Димов, устроившийся на противоположной скамейке. Он усмехнулся и кивком подозвал меня к себе.
– Ваши дети? – спросил сосед, когда я подошел.
– Не бойтесь, они у меня временно, – ответил я.
– А чего мне бояться. – Он поднял седые угловатые брови, выражающие легкое недоумение всегда, даже когда они не подняты.
– Шума, – пояснил я, вспомнив историю с дворовыми мальчишками.
– Шума, говорите? Шум – пустяк, с детьми другие заботы, но пускай об этом думают родители.
– У вас были дети?
– Бог миловал! – решительно отрубил Рыцарь. – Жена у меня была. Жена, не жена – это отдельный вопрос. А что касается детей – бог миловал!
– Но ведь дети, говорят, наше будущее.
– Да. Если верить газетам. Или если у вас есть время и вы можете посвятить себя их воспитанию. Только вот у кого в наши дни есть время?
– Тогда давайте поступать, как царь Ирод.
– Ну зачем же так-то! Можно и по-другому. Если это вас интересует.
– Почему же не интересует? – говорю я, убедившись, что дети вернулись на свою скамейку и грызут бублики.
– Что такое, по-вашему, родительская любовь? – спрашивает Димов, глядя на меня поверх очков.
– Известно… родительская любовь.
– Мелкособственническое чувство! – поправляет меня Димов.
И он начал втолковывать мне, что современные родители, как правило, не в состоянии дать детям воспитание. Следовательно, эту функцию должно взять на себя государство. Димов толковал обо всех этих элементарных вещах с таким гордым видом, словно сам их придумал.