Издалека резиденция Могенсая выглядела довольно сносно, но вблизи замок оказался много хуже, чем ожидала Джасс. Настоящее сорочье гнездо. Довольно грязное, но вполне пригодное для долгой осады, если какая власть осмелится навести в кои-то веки порядок в провинции и положить конец бесчинствам знаменитого разбойника.
За годы, пока здесь хозяйничали разбойники, к огромному донжону пристроили множество разнообразных помещений, и теперь Ар-наг-Улла вполне соответствовала своему названию – Сорочье Гнездо. Крыша донжона когда-то выгорела вместе с парой этажей, и теперь стропила торчали в разные стороны. Джасс даже приостановила свою лошадь, чтоб внимательно осмотреться. Лично ей зрелище внушало оптимизм. Сохранилась часть крепостной стены, но ров пришлось засыпать, потому что подъемный мост сгнил и рассыпался. Сбежать отсюда двум ловкачам проще простого. В воротах стояла сильно пьяная стража. Веселье, стало быть, уже началось.
Гаймал радостно оскалился, приветствуя соратников. Присутствие красивой женщины, ехавшей рядом, заставляло его выпячивать грудь и надуваться от гордости, как индюк. Джасс постаралась произвести впечатление на младшего братишку Могенсая. Бархатное платье с большим вырезом, открывающим потрясающие воображение виды. Жены Тсана полдня укладывали ей волосы, смазывая их блестящей липкой массой, а потом накручивая каждую прядь на горячую медную трубку, чтобы получились жесткие завитки. Эти манипуляции походили на пытку, и Джасс с ужасом думала о том, что большинство знатных женщин подвергаются такому испытанию каждую дюжину дней. Увешанная с ног до головы блестящими побрякушками и безоружная, Джасс чувствовала себя почти нагой. Только особые ножны, спрятанные между лопатками на спине, и узкий, гибкий клинок в них утешали ее в этом незавидном положении.
Пиршество затевалось в гигантском квадратном зале. Два могучих стола вдоль стен упирались торцами в широкий хозяйский помост, на котором стоял стол Могенсая. К немалому удивлению Джасс, разбойник, едва освоивший написание собственного имени, решил возродить в разрушенном замке традиции его бывших благородных хозяев. Он сидел во главе стола в резном кресле, изображая из себя нобиля. На натур слабых и нервных Могенсай производил неизгладимое впечатление. Ни одно из словесных описаний не давало полного представления о знаменитом разбойнике. Карие глаза навыкате, кривые острые зубы, толстые губы, голая грудь в орочьих татуировках терялись на фоне роскоши его убранства. В иссиня-черную гриву грязных волос было вплетено множество ленточек, украшенных драгоценностями. В ушах болтались буквально грозди бриллиантов, еще одну серьгу с черной жемчужиной Могенсай вставил в ноздрю. А колец и браслетов, надетых обычным способом, так и вовсе было не под силу сосчитать. Многочисленное войско Могенсая красочно и основательно напивалось, опустошая глиняные кувшины с местным ядреным самогоном. Две трети шайки являлись метисами всех существующих рас. Женщины, что жили с бандитами: шлюхи, добровольно присоединившиеся к дикой вольнице, бывшие пленницы и просто дуры из горских деревень, – не отставали в выпивке от кавалеров. Они бросали друг в друга костями, игриво визжали и благосклонно принимали всяческие знаки ухаживания вроде увесистых шлепков по заду. Веселье продолжалось. Столы ломились от простых, но обильных кушаний. Джасс прекрасно знала, что примерно в половине случаев такие попойки заканчиваются грандиозной поножовщиной. На что и уповала.