Но Тодда не так-то просто было обвести вокруг пальца.
– Пожалуйста, поподробнее.
– Не могу. – Дюссандера даже передернуло. Сколько же он не вспоминал о «Пегасе»? Десять? Двадцать? – Про это не буду! Я отказываюсь!
– Я сказал: поподробнее. – Тодд облизал с пальцев шоколад. – Иначе сами знаете, что будет.
ДА, подумал Дюссандер, ЗНАЮ. ЕЩЕ БЫ МНЕ НЕ ЗНАТЬ, МАЛЕНЬКИЙ ГАДЕНЫШ. – Серьезное мероприятие превратилось в канкан, – с трудом выдавил он из себя.
– Канкан?
– Это были какие-то немыслимые па… Многие при этом хохотали…
– Мрак, – сказал Тодд и показал на буше Дюссандера. – Вы что, не будете?
Дюссандер не ответил. Взгляд его застилала дымка воспоминаний. Сейчас он был далек и недоступен, как обратная сторона Луны. Все чувства смешались – отвращение и… и… неужели, ностальгия?
– Казалось, этому не будет конца. И тогда я приказал открыть огонь. Узнай об этом начальство, мне бы не поздоровилось. Фюрер тогда объявил, что каждый патрон – наше национальное достояние. Но этот хохот… я не мог, не мог я больше…
– Еще бы, – согласился Тодд, приканчивая второе пирожное. «Остатки сладки», как любила повторять мама. – История что надо. Вообще вы рассказываете что надо, мистер Дюссандер. Вас только расшевели.
Тодд поощрительно улыбнулся. И Дюссандер – да-да! – Дюссандер, сам того не желая, улыбнулся в ответ.
Ноябрь 1974 Дик Боуден, отец Тодда, человек прямой и недалекий, отдавал предпочтение консервативному стилю одежды. Дома он надевал очки без оправы, имевшие обыкновение съезжать ему на нос, что делало его похожим на директора школы. В настоящий момент сходство довершал табель с оценками за первую четверть, этим листком он грозно постукивал по столу.
– Одна четверка, четыре тройки и одна двойка. Двойка! Это же черт знает что, Тодд, мама старается не подавать виду, но она совершенно подавлена.
Тодд стоял потупившись. Когда отец чертыхается, тут уже не до улыбок. – У тебя никогда не было таких отметок. Двойка по алгебре! Как это прикажешь понимать?
– Сам не знаю, папа. – Тодд упорно разглядывал свои кеды.
– Мы с мамой считаем, что ты проводишь слишком много времени у мистера Денкера. А учеба побоку. Придется сократить ваши свидания… во всяком случае, пока не подтянешься.
Тодд резко поднял голову, и на мгновение Боуден-старший увидел в глазах сына холодную ярость. В следующую секунду взгляд уже был нормальный, открытый, ну разве что чуть-чуть несчастный. Не иначе – показалось. Чтобы Тодд разозлился на отца – такого не бывало. Они ведь друзья. Никаких секретов друг от друга. Что Дик Боуден изредка изменяет жене со своей секретаршей – это не в счет, не рассказывать же о таких вещах, в самом деле, подростку сыну… тем более что это ни в коей мере не отражается на семье. Да, его отношения с сыном были, можно сказать, образцовыми, еще бы не образцовыми, когда окружающий мир словно с катушек сорвался – старшеклассники балуются героином, а ровесники Тодда попадают в вендиспансер.