Вольф. Вижу, он хорошо поработал, он одурманил вас. Наверняка хотел, чтобы вы поверили, что я разбил семью, разлучил супругов. Так вот, должен вам сказать, что ничего я не разбивал, потому что семьи никогда не было. Чудесные мгновения – это плод его воображения.
Франсуа. А их отпуск в Пальма в шестьдесят восьмом году? А лето в Корфу по туристской путевке? А их медовый месяц на Корсике?
Вольф. Ужасны.
Франсуа. Как это ужасны? Что вы о них знаете, вы там не были!
Вольф. Конечно, но и вы тоже! Зато я знаю ее впечатления.
Франсуа. Это она вам сказала, что все было ужасно?
Вольф. Мрак! А еще она рассказала о вечерах в их особнячке в Пуасси. С однополчанином Баллюшоном. Если Баллюшон не приходил, включали телевизор. Его включали и тогда, когда Баллюшон приходил, потому что говорить им было не о чем. Представляете, пять лет между Баллюшоном и телевизором, какая бы женщина выдержала!
Франсуа (печально). И все же он очень славный, Баллюшон.
Вольф. Если однополчан не теряют в бою, надо сделать так, чтобы потерять их в мирное время. Это элементарная вежливость по отношению к женщине, на которой женятся. (Берет портфель.) Ну вот, думаю, я ответил на ваш вопрос.
Франсуа. А в Мобеже у нее больше развлечений вечерами в доме умалишенных?
Вольф. Во-первых, теперь говорят не «дом умалишенных», а «психиатрическая клиника»; во-вторых, наш особняк стоит совсем отдельно от больничного корпуса, и, наконец, Мо-беж – очень веселый город, когда его знаешь.
Франсуа наклоняется над Ральфом и кладет ему под голову подушку.
(Глядя на Франсуа.) Похоже, вы симпатизируете ему. Он не злой, он даже славный малый, скучноват несколько… во всяком случае, для женщин. У него нет ни грамма фантазии, даже намека на безумие. А в жизни необходимо немного безумства!
Франсуа. Вам виднее, вы же психиатр.
Вольф. Нет, говорю вам не как медик! Ни разу ему не удалось поразить ее, ни разу он не смог ничем ее удивить!
Франсуа. А это ее не удивило, что он хотел умереть из-за нее?
Вольф. Нет, это в его духе! Он слабак, тряпка! (Показывает на Ральфа.) Посмотрите на него, правда, сразу видно, с кем имеешь дело? Конечно, это немного моя профессия – узнавать характер человека по чертам лица, но даже профан, глядя на эту голову, не ошибся бы! Вы видели этот нос, этот подбородок, эти уши! Для психиатра это тип депрессивного шизоида с манией самоубийства, для общества – это голова рогоносца.
Ральф на кровати шевелится.
(Отступая.) Будет лучше, если я уйду до того, как он проснется. (Берет портфель.) Не бойтесь, после укола он будет намного спокойнее.