Рита, наверное, живо представила себе такую картину, потому что не сдержалась и прыснула – куда только ее сердитость подевалась? Ребенок ребенком.
– Ты хочешь сказать, что не будешь со мной церемониться? – спросила она.
Китайгородцев подумал, прежде чем ответить:
– Нет, что вы. Я попробую вас уговорить.
– И не надейся!
– В таком случае я уеду один.
– Ты шутишь! – неприятно удивилась Рита. Вышедший из повиновения и сбежавший слуга – кому такое может понравиться?
– Нисколько, – разочаровал ее Анатолий. – Я спрашиваю вас в последний раз: вы едете?
– Нет!
Ответила твердо, но во взгляде у нее читались изумление и недоверчивость. До сих пор не могла поверить в то, что' он бросает ее на произвол судьбы… Хорош охранничек, нечего сказать!
– Значит, я уезжаю.
– Тебя уволят, – напомнила о грядущих неприятностях Рита.
Она пыталась его удержать. Все-таки эта история дойдет до ее отца. Будет большой скандал. Она смотрелась сейчас нашкодившим ребенком. Натворила дел и теперь терзалась страхами – расскажут о ее проказах взрослым или же все сойдет ей с рук?
– Это не ваша забота! – отрезал Китайгородцев.
Девушка нервно покусывала губы. А он еще надеялся, что ее можно будет уговорить. Но напрасно надеялся.
– Катись колбаской по Малой Спасской! – дерзко сказала Рита.
– Как знаете, – буркнул Анатолий и развернулся к выходу. – Там, в машине, – ваши сумки. Забирайте.
– Ты уносил, ты и принесешь.
– И не подумаю.
– Я тебе это припомню!
– Трепещу в ожидании.
Ей некуда было деваться, и она пошла за Китайгородцевым следом. Спустились к машине.
– Сумки – в салоне, – сухо сообщил тело хранитель.
Всем своим видом он демонстрировал Рите, что к ее вещам не притронется. Даже руки держал за спиной. Она его рук не видела, а вот сидевший в машине Богданов видел – и очень, если судить по выражению его лица, увиденному удивлялся. Но Рита на выражение богдановского лица внимания не обратила и нырнула в салон, чтобы забрать сумки. Тогда Анатолий наручниками, которые держал в руках, споро, в одно мгновение, пристегнул девушку к пластиковой рукоятке над дверью. – Мы уезжаем, – сказал он опешившей от такого коварства Рите. – Сейчас я принесу оставшиеся вещи.
* * *
Когда Китайгородцев вернулся, Андрей Ильич стоял у машины, нервно потирая руки, и вообще выглядел обескураженным.
– Послушай, – сказал он вполголоса. – Не надо бы так. Ну что ты ее насильничаешь?
– Едем! – сказал как отрезал телохранитель.
А Рита смотрелась разъяренной фурией. Когда Анатолий сел на переднее сиденье, она ударила его в спину и закричала:
– Немедленно меня освободи!