– Меня не интересует, зачем они явились, – заявил монарх. – Я знаю, как они уходили из столицы – перед этим напав на мой дворец. Это неслыханная дерзость!
– Ведь нападали другие, – возразил Светлан. – Не стоит всех валить в кучу. Коллективная ответственность – это довольно мерзко.
– У меня нет времени разбираться с каждым.
– Но я же вожусь с тобой? – пожал плечами богатырь. – Вас-то, королей, много. Имей и ты терпение.
– Я терпел Орден более двадцати лет. Пора им узнать, что такое королевский гнев.
– Их около трех тысяч, – сообщил Светлан. – Отборные воины, лучшие в Ордене, а спаяны – как и не снилось твоим солдатам. И если дойдет до противостояния… если они встанут стеной или построятся в атакующие фаланги…
Он кивнул де Крусту, предлагая обрисовать последствия такой свары. Но король опередил своего эксперта.
– До этого божьего стада еще дойдет черед, – посулил он. – А пока за прегрешения Ордена ответят те, кто уже схвачен, включая предателя-приора, давно копавшего под Великого Магистра.
– Если кто из них и схвачен, то лично мной, – напомнил богатырь. – Но раз ты такой непримиримый, я могу отпустить всех, и начинай свою войну с нуля. – Осклабившись, Светлан прибавил: – В том случае, понятно, если переживешь нынешнюю ночь.
– А вот он – тоже твой пленник? – кивнул Луи на магистра. – Насколько знаю, это аббат Дори, едва не главный смутьян Ордена, более других усердствовавший в обличении короля.
– Кого любим, с того требуем, – усмехнулся Светлан. – Или не знал? Нет, Дори не пленник – он мой гость.
– Твой гость – в моем дворце? – сейчас же прицепился король. – Выходит, я здесь уже не хозяин. И по моему дому… видимо, бывшему, да?.. свободно разгуливают изменники, охотно поднявшие бы меня на мечи.
Пожав плечами, богатырь промолвил:
– Не знаю, что наплел тебе Людвиг, но это не тот источник, из коего следует черпать.
– А ты, конечно, поверил д'Адуи и прочим низкорожденным?
– Я чувствую вранье – ты забыл? А твой брат врет на каждой фразе.
– Ты говоришь так потому, что он единственный, кто не поддался твоим… твоему напору!
Ведьма громко фыркнула, бросив на Луи насмешливый взгляд, – просвещенный монарх едва не брякнул «твоим чарам», обвинив богатыря в колдовстве. Ибо, когда магию пускают в ход, дабы подчинить, это уже не дозволенное чародейство.
– Если я верно понял, ты намекаешь на Гийома и Бэлу? – осведомился Светлан. – А также, видимо, россичей.
– Ты забыл упомянуть графиню де Компре, внезапно забывшую про свою строптивость… и виконта де Косту, прежде не подчинявшегося никому… и шевалье де Ги с его людьми, еще недавно преданнейших моих слуг… и маркиза де Гронде, ставшего тебе другом… и моего доброго де Лампиньяка, вдруг воспылавшего симпатией к ограм…