Это не ябеда, Любопытнов говорит открыто, при самом Катаеве, – просто он в восторге, что может сообщить такую интересную новость.
– Он свалился, а потом опять полез! А потом соскочил! А потом опять! А они и посыпались! Меня по ноге стукнуло – во!
Любопытнов задирает штанину. На коленке у него изрядный синяк. Но и на синяк он не жалуется, он добавляет так же оживленно:
– А я посмотрел-посмотрел и ушел. Холодно было потому что!
Ребята кто почтительно, а кто с одобрением разглядывают синяк.
– Ого! С такой отметиной не потеряешься.
Ясно одно: до них еще не доходит, что их общий труд сведен на нет какой-то дурацкой выходкой. А Катаев сидит на подоконнике и пренебрежительно, боком поглядывает на Любопытнова.
– Ничего не понимаю! – говорю я. – Катаев! Ты лазил на крышу?
– Лазил, – отвечает он хладнокровно.
– И развалил поленницу?
– Развалил.
– Гордо отвечаешь, – сказал я. – Придется сложить дрова.
– А кто будет складывать? – с интересом спросил Катаев.
– Ты.
– Я? Вот еще! Больно надо! Дрова и так хороши, что в поленнице, что в куче.
– Что ж, ладно. Витязь, собирай отряд, одевайтесь и сложите дрова.
– Семен Афанасьевич, – робко возразил Крикун, – а как же, ведь сегодня в школе кино? Нам уже идти пора.
– Сегодня вам в кино не идти – будете убирать дрова.
В первую минуту Катаев отнесся к моим словам вполне равнодушно, просто не поверил им. Но когда ребята столпились у вешалки, разбирая шапки и натягивая пальто, он всполошился и соскочил с подоконника:
– Я сам пойду!
– Сиди, сиди отдыхай, – мирно ответил Крикун.
– Семен Афанасьевич! – закричал Катаев. – Пускай они в кино идут! Пускай идут, а то хуже будет!
– Оставьте, – велел я. – Катаев сам справится.
Катаев нахлобучил шапку, рывком вдел руки в рукава куртки и выскочил за дверь. Ребята повалили за ним, вышел я и с крыльца увидел, как он с остервенением принялся за работу.
– Идите отсюда! Чего не видали? – огрызнулся он на Витязя, Любопытнова и еще двоих-троих, кто сунулся ближе.
– Давай вместе! Быстро кончим, и вое пойдем, – предложил Витязь.
– Не пойду я. Подумаешь, кино я не видал, – сквозь зубы отвечал Николай. – Да идите же вы! Опоздаете!
Когда мы возвращались, я еще от калитки увидел: у сарая аккуратно сложена поленница; в свете луны голубел раскиданный метлой снег, и на нем – ни щепочки. Надо сказать, одному человеку тут пришлось изрядно поработать.
Заслышав нас, Катаев выскочил на крыльцо:
– Не опоздали?
– Один складывал? – спросил я вместо ответа.
– Любопытнов помогал, – ответил он угрюмо.
– Кто ему разрешил? Любопытнов, кто тебе разрешил вмешиваться не в свое дело?