– Обождите! Я вел себя резковато. Возможно, вызывающе. Возможно, оскорбил вас. Если дело только в этом, я готов принести извинения.
Капитан Сад улыбнулся.
– Очень мило, граф, – сказал Алексей Иннокентьевич. – Но недостаточно.
– Хорошо. Я обещаю рассказать все, ответить на любые вопросы, но не сейчас. Давайте условимся так: вы отпускаете меня, а я сообщаю вам расположение разведшколы. Вы ее ищете, не так ли? Но дайте мне сутки, чтобы я успел выполнить то, ради чего сюда приехал, поскольку в этом сейчас вся моя жизнь, – и ровно через двадцать четыре часа я отдаю себя в ваши руки.
– Прекрасно сказано. В лучших рыцарских традициях.
– Вы смеетесь надо мной.
– Нисколько. Но меня изумляет ваш темперамент. Если не ошибаюсь, нордическая…
– Я из Лотарингии, – перебил граф Алексея Иннокентьевича. – Это французская Германия, да, на карте! Но здесь, – он ткнул пальцем в свою грудь, – мы и не французы и не германцы. Мы – лотарингцы!
– Тем более мы надеемся услышать от вас правду.
– Но я не могу рассказать ее вам!
Капитан Сад посмотрел на часы.
– Даю три минуты, это в последний раз.
Граф с тоской поглядел вокруг. Черный лес не оставлял надежды. И усталые лица русских – тоже.
– Спрашивайте.
– Где вы служите?
– Летчик. Но это в прошлом. С этим покончено навсегда.
– Вы хотите сказать, что дезертировали?
– Фактически – да. Я уже давно искал повода, чтобы выйти из этой безумной игры. В апреле удалось. Меня сбили под Чистерна-ди-Рома. Проклятые янки! Мне ни разу не пришлось сразиться с ними один на один – всегда налетали кучей, сразу со всех сторон. Другое дело англичане. Я имел поединки с ними над Тобруком и Эль-Аламейном. Это были джентльменские схватки, уверяю вас, хотя «харрикейн» почти непригоден для такого боя.
– Выходит, вы ветеран африканской кампании?
– Я попал к Роммелю прямо из училища. Там была честная война. Мы и понятия не имели, что творится на материке. Мы бы победили и англичан и пустыню, но нас предали в Риме, а потом фортуна отвернулась от фельдмаршала.
– Ну да. А потом на ваших глазах были потеряны Африка, Сицилия, Южная Италия… Выходит, все дело в военных неудачах?
– Нет! Я стал иначе думать. У меня переменились убеждения.
– Ах, даже так!.. Представляю, чего это стоит: отказаться от веры, от идола, которому поклонялся много лет.
– Вы иронизируете надо мной, – устало сказал Райнер. – Возможно, вы правы. И я заслуживаю только иронии… Тем более, что все произошло иначе – в одну ночь. В одну минуту! И совсем без боли, без мук… Правда, я никогда не был нацистом. – Он помолчал. – Это случилось в октябре прошлого года. Как раз мы оставили Неаполь. Я перегнал свою машину на новый аэродром, под Субиано, это километрах в двадцати восточнее Альбанских гор. Одно название, что аэродром: посадка на него была опаснее воздушного боя, – и получил недельный отпуск: надо было выполнить кучу формальностей в связи с наследством.