Я вернулся в дом и, избегая голых американских девушек, которые разносили выпивку и сигареты, сказал своему благодетелю мистеру Тасуми, что принимаю его предложение. Вскоре я распрощался с семьей мистера Нисы. Матери и друзьям в Сан-Диего я хотя бы обещал вернуться, но мог ли я сказать то же своим новым друзьям? Я поцеловал мать и дочь, обнял мистера Нису и в непритворном смятении чувств поехал в аэропорт, чтобы пролететь семь тысяч миль над Тихим океаном.
– Здесь кончилась глава вторая, – сказал Стив, закрывая книгу. – Он в пути.
– Почитай еще, – попросил Мандо.
– Не сейчас. – Стив обиженно взглянул на женщин, которые вытаскивали из печей противни. – Скоро ужин. – Встал и покачал головой, глядя на меня и Мандо. – Девушкам книга не нравится, – пожаловался он.
– Да ладно тебе, – сказала Кэтрин. – Что за радость читать вместе, если и слова сказать нельзя?
– Вы не принимаете ее всерьез.
– Ой ли? Может, мы не принимаем ее слишком уж всерьез.
– Я ухожу домой, – уныло ответил Стив. – Идешь, Хэнк?
– Я к себе. Утром увидимся.
– Завтра вечером Том приглашает всех на собрание в церковь, – сказала Кармен. – Слыхали?
Никто из нас не слыхал, и мы решили встретиться до собрания и прочесть еще главу.
– Из-за чего собрание? – спросил Стив.
– Из-за Сан-Диего, – ответила Кармен. Стив остановился.
– Том должен передать в Сан-Диего, поможем ли мы им бороться с японцами, – сказал я. – Я тебе говорил.
– Я приду туда, – сурово заверил Стив и повернул к дому.
Я помог Кэтрин снять с противней горячие булки и одну прихватил домой отцу. Шел, откусывал от нее и думал, сколько же надо дней, чтобы перелететь через море.
Обычно собрания проходят у Кармен в церкви, но в этот раз они с Томом вытащили всех (Том даже сходил за Чудилой Роджером), так что в церковь – большой амбар у Эглоффов на пастбище – все бы не влезли, и решили собраться в бане. Мы с отцом пришли загодя и помогли Тому разжечь огонь. Я носил дрова, обходя Чудилу Роджера, который искал на полу и на стенах слизняков, любимое свое лакомство. Том поглядывал на него и качал головой: «Не знаю, чего ради я за ним ходил». Том был возбужден куда меньше, чем я ожидал, и необычно тих. Сам я только что не прыгал от радости: сегодня мы примкнем к сопротивлению, вольемся наконец в Америку.
Снаружи вечернее небо расчертили еще розовые от закатного света перистые облака, с моря дул сильный ветер. Люди, подходя к бане, смеялись и переговаривались, там и сям за деревьями мелькали фонари. За картофельной полоской Симпсонов жалобно выли собаки, упрашивая хозяев взять их с собой. Подошел Стив с братьями и сестренками, и мы сели на смотанную пленку.