Я кивнул. У нее расширились глаза.
– Обалдеть, – сказала она. – А когда?
– В следующую облачную ночь. Погода как будто нарочно меня не пускает.
Она рассмеялась и поцеловала меня в щеку. Я поднял брови и тут же получил еще один поцелуй. Тогда я ответил тем же.
– Не верится, что ты едешь, – мечтательно произнесла она между поцелуями. – Правда, никто лучше тебя не справится.
Я сразу повеселел.
– Много вас едет?
– Только я и Том.
– А эти, из Сан-Диего?
– Ну, и они тоже. Они нас и поведут.
– Только те двое, что приходили сюда?
– Нет, их целая бригада. Остальные ждут на бетонке, там, докуда пока дотянули рельсы. – Я объяснил, как ребята из Сан-Диего это делают. – Поэтому и нужно дождаться облачной ночи – чтобы япошки нас не видели.
– Господи. – Она поежилась. – Опасно-то как.
– Да ничего подобного. – Я снова поцеловал ее и повалил на песок. Мы целовались так долго, что я успел ее наполовину раздеть. Тут Мелисса огляделась и засмеялась.
– Не на берегу, – сказала она. – Могут с обрыва увидеть.
– Не увидят.
– Увидят, сам знаешь. – Мелисса села и поправила синюю ситцевую юбку. – Вернешься из Сан-Диего, может, сходим в Качельный каньон покачаться.
В Качельный каньон ходили парочки; я с жаром кивнул и потянулся к Мелиссе, но она уже встала.
– Мне правда пора, а то папа хватится. – Она поцеловала указательный пальчик, поднесла к моим губам и со смехом убежала. Я глядел, как она бежит через широкий пляж, потом встал сам, стряхнул песок и рассмеялся вслух. Взглянул на море. Где облака, где?
Вскоре после заката ветер принес ответ на мой вопрос. Тучи мчались рваными волнами, а когда стемнело, на сине-сером небе не зажглось ни звездочки. Я снял с крюка куртку, достал из мешка теплый свитер и поболтал с отцом. Поздним вечером в дверь постучал Том. Я отправился в Сан-Диего.