Джек сидел, склонив голову над тарелкой; он прижимал платок к носу и немного покачивался из стороны в сторону. Платок был в крови.
– Ничего страшного. Увидимся завтра.
Он поднялся и поморгал; глаза его видели плохо. Попытался улыбнуться.
– Извините. Пожалуй, мне лучше отправиться в гостиницу. Деспьер вскочил на ноги.
Я тебя провожу, – сказал он. Джек замахал рукой.
– Не надо, – произнес он.
Джека тошнило, он боялся, что его вырвет, и двигался неуверенно. Его лицо покрылось испариной, он не ответил обратившемуся к нему старшему официанту. Выйдя из ресторана, он глубоко вдохнул ночной воздух.
Я же никогда не болею, испуганно подумал он, что со мной? Его охватило предчувствие перемен, холодная волна прокатилась вдоль тела; он испытывал ощущение незащищенности, страх. Джек прижался затылком к холодному камню; окружающий мир казался ему призрачным, нереальным; события, слова и люди представлялись Джеку в виде чисел, над ровными колонками которых непрерывно совершали операции невидимые, бесшумные счетные машины. Если бы я был пьян, подумал он, тогда можно было бы рассчитывать на то, что к утру этот кошмар отступит. Но он выпил лишь полбокала слабого вина. Вовсе не бархатного, подумал Джек. Хаос начинается наверху. Где сейчас ударивший меня человек? «Arrivederci, Roma». Джек вспомнил насмешливый пьяный голос мужчины. «Когда тонула Дория».
Кровь остановилась так же внезапно, как потекла. Прохладный вечерний воздух возвращал Джеку силы. Тошнота и головокружение отступили, остались только усталость и смутный страх; глубоко дыша, он напряг свое зрение, чтобы убедить себя в том, что сейчас он не расстается с любимой на платформе вокзала в дождливый вечер.
Он медленно зашагал в сторону отеля, принуждая себя переставлять ноги, стараясь не споткнуться о бордюрный камень и не угодить под колеса машины, с трудом решая простейший вопрос – купить ему газету в освещенном киоске или не делать этого.
Он услышал за спиной цокот каблучков; женщина обогнала его по тротуару. Он узнал шлюху-немку из бара. Гамбург, вспомнил он, крупные красноватые руки. Он с бесстыдством подумал о том, что могли делать эти руки сегодня вечером. На ногах у женщины были красные туфли. Она шла быстро и казалась Джеку рассерженной; похоже, вечер принес ей разочарование. Еще одно число в столбике.
Он вошел в свой отель. В баре работал радиоприемник: передавали какую-то песню. Джек слышал ее впервые. Ему почудилось, что обувь, стоящая возле дверей на полу длинных темноватых коридоров, – это все, что оставили после себя обитатели отеля, казненные сегодня в час коктейля.