– Не такой уж я истовый баптист, – сказал он. – Годами не бываю в церкви, разве что на похоронах или свадьбах. Но я не католик. Я никому не могу сказать, что я католик или стану им. Человек не должен идти на такой подлог, верно, Джек? Ни при каких обстоятельствах.
Рим – неподходящее место для такой постановки вопроса, подумал Джек, вспоминая всех низвергнутых здесь, снова восстановленных в правах, уничтоженных, вознесенных ввысь богов и ставки в этой игре.
– Да, верно, – сказал он, потому что знал – Холт ждет от него именно такого ответа. – И все же– продолжал Джек, – время от времени я слышал о парах, где муж и жена исповедовали разную веру и брали детей на воспитание…
– Это случается, – согласился Холт. – Иногда. Но мой случай – особый.
– Почему? – спросил Джек.
– Разве Делани вам не говорил? – недоверчиво произнес Холт.
– Нет.
– Я думаю, это не слишком интересная тема. Холт рассмеялся вполголоса.
– Разве что для меня одного. Для меня это чертовски интересная тема.
Холт застегнул пальто, словно ему стало холодно.
– У меня судимость, Джек, – тихо сказал он. – Я отсидел срок в Джолиете, штат Иллинойс, за ограбление.
– О, Боже, – непроизвольно вырвалось у Джека.
– Вот именно: о, Боже, – сказал Холт.
– Извините, – произнес Джек.
– Вам не за что просить прощения. Когда мне было двадцать лет, я ограбил владельца скобяной лавки, забрал из кассы сто восемьдесят долларов и в дверях натолкнулся на полицейского. Он хотел в свободное от службы время купить молоток и фунт гвоздей, но вместо этого схватил меня. Я и раньше проворачивал такие дела, – тихо признался Холт. – В моем послужном списке уже значилась пара зарегистрированных проступков; полиции было известно далеко не все. Так вот, – ожившим голосом продолжил он, – сейчас я пытаюсь усыновить маленького мальчика в Легхорне. Дома все говорили мне, что сделать это несложно.
Он горестно усмехнулся.
– Вы, наверно, тоже так полагаете, да? Перенаселенность, дома, разрушенные в годы войны, разговоры о лишних пяти миллионах, о вынужденной эмиграции.
Он покачал головой, удивляясь своей былой наивности.
– Вы бы ужаснулись, я не преувеличиваю – именно ужаснулись, если бы узнали, на какие унижения приходится идти ради того, чтобы поместить несчастного голодающего маленького итальянца в дом с бассейном и семью слугами, а впоследствии отправить парня в Гарвард.
Он остановился, обвел настороженным взглядом округу, словно заблудившись в спящем городе.
– Пожалуй, мне пора возвращаться, – сказал Холт. – Берта будет волноваться.
– Если я могу вам чем-то помочь, – начал Джек.