– Генерала свалил – молодец, конечно… но это еще не оправдание, – решил Буденный. – Может, выслужиться хотел.
– Хоть один что-то пытался, и тот кретин, – подвел итог Жуков.
– На всех поручиков генералов не напасешься, – проокал Горький.
– Господа! Я дал все показания одним из первых! Совесть жжет меня, не могу ни стоять, ни сидеть спокойно с тех пор…
Горький покивал и продекламировал с печалью:
– Не могу я ни лежать, ни стоять и ни сидеть, надо будет посмотреть, не смогу ли я висеть.
Жуков скупо растянул губы. Буденный захохотал вкусно и, потянувшись за его спиной, похлопал Горького по плечу.
– Следующего давай.
Бестужев-Рюмин щелкнул каблуками и доложился четко. Буденный поинтересовался вежливо:
– Вы Рюмину не родственник будете?
Под столом Жуков пнул его генеральским ботинком и больно попал в голяшку.
– Так. Время позволяет. Дай-ка хоть с тобой разберемся. – Жуков откинулся в кресле. – Ты во сколько людей вывел к месту?
– В половине десятого утра все стояли. На площади.
– Стояли, значит. На площади. Чего стояли? Бестужев вздохнул и потупился.
– Ну, и чего выстояли? Я – спрашиваю – чего – ждали???!!!
– Своих… восставших. Мятежников то есть, – поспешно поправился он.
– Кого?! Откуда ждали?!
– Не могу знать. Князь Трубецкой обещал… Семеновский полк, про лейб-кирасир еще говорили…
– И до скольки стояли?
– До четверти четвертого пополудни.
– А дальше что?
– К конноартиллерийской полубатарее огневой припас доставили.
– И что?
– И взяли каре на картечь.
– И что?
– И… и все…
– Дистанция огня?
– Сто саженей.
– Досягаемость твоего ружейного огня?
– Сто пятьдесят саженей.
– Па-ачему не перебили орудийную прислугу?!
– Огневых припасов при себе не было.
– Па-ачему не было?!
– Утром торопились.
– А кавалерия где была?! – загремел Буденный, вступая. – В один мах достать! – возбужденно спружинил на полусогнутых. – Кого учили – кавалерией не пренебрегать? Да я бы с полуэскадроном вырубил эту гниль!
Получил еще пинок в то же больное место и, кривясь, сел.
– Почему не взяли на штык? – продолжил Жуков.
– Упустили время.
– Почему упустили.
– Стояли…
– Чтоб у тебя хер так стоял!!! – взорвался Жуков и грохнул кулаком, сбив графин: звякнуло, потекло. – Козел! Кретин! Мудак! Кто тебя, мудака, в офицеры произвел?! Я спрашиваю – где учился?! Ма-ал-ча-а-ать!!! Повесить этого пидора! Повесить!
– Генерал Мале, – покашлял Горький, мысленно хваля себя, что так ко времени дочитал до "М", – поднимая восстание против Наполеона, сбежал из желтого дома. Из какого же дурдома, дорогой вы мой человек, сумели выбраться вы?…
– Семен, пиши. За отсутствие плана операции… За необеспечение материального снабжения операции… За полное отсутствие управления войсками в бою, повлекшее срыв операции и уничтожение противником вверенных частей… За полное служебное несоответствие званию и занимаемой должности… Твою мать, да тебя нужно было повесить до того, заранее, глядишь чего бы и вышло.