Поводырь крокодила (Анчаров) - страница 2
– Субадай-Багатур, – сказал подскакавший воин и кивнул на парня, – этот поедет.
Одноглазый обернулся вопросительно к стоящему рядом молодому монголу с рысьим лицом. Молодой, ярко одетый, небрежно кивнул в знак согласия и отвернулся.
– Хан Батый решил пусть едет, – сказал одноглазый, и парень с пером цапли в волосах вскочил на коня и поскакал к реке.
Он вошел в воду и поплыл к Киеву рядом с конем, держась за высокую луку седла. А Батый, остальные ханы и все войско глядели вслед.
…Киев на горе. Молчание. Скрип колодца. Тишина. Плеск Днепра.
Татарин переплыл Днепр и смотрит из кустов…
Девушка набрала воды в колодце, и звонкие капли падают на деревянный сруб… И татарин успокоился, понял, что войска на берегу нет. Но такое это утро, что девушка оглянулась на Днепр. Она подошла к реке, что тихонько ласкает камешки, и, не сняв коромысла, нагнулась к воде и сорвала лилию у самого лица татарина. И когда она нагнулась совсем низко, повернув к нему нежное ухо, парень осторожно вынул голубое перо из своих волос и пощекотал девушку за ушком. Она недовольно отмахнулась рукой и пошла прочь. Парень улыбнулся, провожая глазами тонкую фигуру, что пошла от него, покачиваясь, босиком по росной траве. Вот она пропала в зелени…
Парень вынул кусок овечьего сыра, откусил, пожевал немного. Бесшумно попил воды из Днепра, еще раз улыбнулся, поглядев вверх по откосу, и, держась за конский хвост, поплыл обратно сообщать, что войска нет.
…На юг уходит Киев до оврага Перевесища, на восток ниспадает кручами к реке Почайне. Кресты за крестами встают в зелени и уходят вниз – там течет и переливается золотой блеск. Это Днепр-Словутич течет по камешкам по речному песку. Сады. Солнце.
Девушка входит в калитку и идет к дому, что стоит на самой круче в саду.
– Вставайте, дед Митуса… а? – говорит она. – Я ж вам воды родниковой принесла… Такая водичка холодная, из-под самой кручи, – говорит она, ставя деревянные ведра на утреннюю землю.
Высокий человек стоит у палисада и прямо глядит перед собой в сторону Днепра, и слабый ветерок шевелит его белые легкие волосы. Лоб его высокий и выпуклый, глаза светлые, ноздри тонкие, и гусли в узорчатом чехле перекинуты за спину. Выпрямившись, он смотрит туда, откуда ветер приносит не то скрип какой-то, не то шорох.
– Да вы уж встали! – изумилась девушка. —
А чего же вы тогда не спите? Чего вы так слушаете?
– Скажи, Марьюшка, скажи, моя родная деточка, а не слышишь ты скрипа из-за реки?
– Нет, дед Митуса, не слышу. А что вы гусли забрали? Или уходите от нас? Так куда ж вы пойдете? Вы уже старый. То, наверное, кости ваши скрипят.