– Сейчас… – сказал он и прислушался. – Сейчас…
– …час… – откликнулось эхо.
– Продолжайте, – сказал знаменитый. – Необходимы предосторожности…
Голос его гулко отскакивал от невидимого купила, накрывшего придорожное кафе.
– Техника на грани фанатизма, – сказал приезжий. – А что толку? Все равно вам придется впустить всех сюда.
– Ни в коем случае!
– Потому что сейчас вы убедитесь, что это не ваш эксперимент, а мой… А мой эксперимент можно проводить только в толпе и на уровне толпы.
Потом королева говорит:
– Введите арестованного.
И канцлер со стражей вводят Шекспира.
– Ты автор преступной пьесы, игранной в ночь перед бунтом?
– Нет, ваше величество.
– Что это значит?
– Пьеса была переписана много лет назад. Это старая пьеса.
– Я не знала этого, – говорит королева. – Я хорошо относилась к вам, актерам, – и вот ты под стражей. Почему ты обманул меня?
– Я не обманул. Я под стражей потому, что говорил правду.
– Правду?… Тогда скажи, почему народ молчал, когда я проезжала?
– Не нужно было казнить Эссекса.
– Так… Почему же не нужно было?
– Народ любил Эссекса.
– Если бы любил, он пошел бы за Эссексом.
– Народ любил королеву.
– Ты все врешь! Какое дело народу до графских распрей с короной?
– Все дело в Ирландии… Народ надеялся, что Эссекс прекратит эту войну. Наступило молчание.
– Да, – сказала королева. – Казнить было не нужно. Но тут ничего не поделаешь. Поздно… Я правила долго и наскучила моему народу… Народ теперь не верит мне.
– Чернь ничего не решает, – сказал канцлер.
– Чернь решает все, – сказал Шекспир.
– Он прав. Не мешайте, милорд, – сказала королева. – Скажи мне, зачем ты живешь, зачем ты пишешь пьесы? Ты непонятен мне, а я этого не люблю.
– Меня об этом уже спрашивал граф Ретланд.
– Ты каркаешь, как старый ворон, и все пьесы твои наполнены кровью.
– Мы живем на бочке с порохом, и я предупреждаю об опасности!
– Так… Ты опять прав… Это тоже нужно для Англии. – Она хлопает в ладоши, и входит слуга. – Позовите стражу… Освободите моего актера, – говорит она канцлеру. – И заготовьте указ о производстве его в камер-юнкеры.
– Государыня, – говорит Шекспир, – это только кажется, что птицы в клетках поют… На самом деле они плачут.
– Не серди меня, – возражает королева. – Делай что надлежит. Ступай. И Шекспир вышел.
– Государыня, вам пора принимать лекарство, – сказала камеристка.
– Дайте мне умереть спокойно… ибо англичане столь же сильно наскучили мне, как и я им! – сказала королева.
И тут мы кончаем рассказ о королеве потому, что Шекспир вышел на берег Темзы.
…На топкой площадке у реки Темзы стоит шестиугольная башня. Она из бревен, наверху она сужается.