– Я стерла темноту с лица земли, – сказала она.
Пит вытянул руки и, сцепив ладони в замок, потянулся.
– И как же ты это сделала?
– Нет, опять темно, – сказала она. – Еще темнее, чем раньше, из-за того, что ты пошевелился.
– Это все жара. Не было бы так жарко, не было бы и так темно.
– Но летом, – сказала Вирджиния, – день не становится ночью. День – это день. А зимой ночь проникает в день. Летом…
– Я не совсем уверен, – сказал Пит, – что согласен с тобой.
Он зевнул и потянулся, упершись ногами в каминную решетку.
– Но ведь сейчас темно. Еще темнее оттого, что мы такие белые, – сказала она.
– Да.
Он притянул ее к себе и поцеловал, потом повернул обратно на подушку и пристально посмотрел в лицо.
– Ты не закрываешь глаза.
– Нет, – сказала она.
– Почему?
– Хочу видеть тебя.
– Зачем?
– Потому что я тебя люблю.
– Да, – сказал Пит, – и я тоже.
Луна заполнила собой все окно. Ее свет падал на них, огибая решетчатую спинку стула.
– Послушай. Ты не веришь, что я тебя люблю?
– А ты любишь?
– А ты не веришь?
– Нет.
– А вот и не угадала, – сказал Пит. – Я тебя люблю.
Он дотянулся до края кресла, вынул из кармана куртки две сигареты, закурил их и вставил одну ей в губы.
– В некоторых отношениях я очень отсталый. Он подождал, пока над ними соберется облачко дыма, и резким выдохом рассек его пополам.
– Но постепенно я просвещаюсь и избавляюсь от своего невежества.
– От невежества?
– Знаешь, наверное, я учусь тебя любить.
– Как это?
– Наверное, ты меня учишь. Кто же еще?
– Я?
– А кто же еще?
Она села и посмотрела на него.
– На днях ты мне сказал, что для тебя я похожа на парня.
– Я сказал – в каком-то смысле.
– Но…
– Я в тот момент думал.
– О чем?
– Я хочу сказать, что это были мысли вслух.
Он опустил голову на подушку рядом с ее бедрами, вытянув ноги к камину, и она, повернувшись, посмотрела на него сверху вниз. Наклонившись, она поцеловала его, а потом снова села прямо. Он опять притянул ее к себе и прижался губами к ее плечу. Ее волосы разметались по его лицу. Он целовал ее груди. Она смотрела в окно. Луна сияла во всем своем великолепии. Она повернулась на бок и легла на него. Его руки обняли ее, они поцеловались и перекатились на подушках. Она сжимала бедрами его ногу. Они замерли, темная нижняя сторона столешницы нависала над ними, ее руки лежали на его талии. Она провела руками вдоль его тела. Он высвободился из объятий и сел.
– Да, ты очень красивая.
Они передвинулись на подушках и сели лицом друг к другу.
– А что я говорил? – спросил он с улыбкой.
– Что ты думал.
– Нуда.
– Ты все это время думал.
Пит взял сигарету с камина и передал ей.