Девочка, охваченная одновременно нетерпением и страхом, взяла Коко за руку и сказала: «Подожди, я боюсь».
Коко остановился, обнял её и ещё раз рассказал, что произойдёт, когда он снимет последние бинты, — появятся сотни новых частиц информации, которые ей предстоит впитать, понять, сравнить с тем, что создало её воображение.
Первое, что увидела девочка, открыв глаза, были руки хирурга; она принялась вертеть их, как игрушку. Она наклоняла голову, улыбалась, смеялась, плакала и не могла оторвать взгляда от его десяти пальцев, будто пытаясь укрыться от всего, что её окружало и стало реальным, — возможно, потому, что боялась. Потом она перевела взгляд на свою куклу, которая сопровождала её все непроглядно тёмные дни и ночи.
В другом конце просторной палаты открылась дверь, и зашла её мать, не говоря ни слова. Девочка подняла голову и посмотрела на неё. Она никогда ещё её не видела! В долю секунды лицо девочки стало вновь лицом младенца. Она протянула руки и без малейшего колебания назвала незнакомку мамой.
— Когда Коко замолчал, я понял, что он обрёл смысл жизни, он мог сказать себе, что сделал не что важное. Ты просто скажи себе: «Все, что Артур делает для меня, — это в память о Коко Миллере». А теперь, если ты успокоилась, дай мне подумать.
Лорэн ничего не ответила, только неслышно пробормотала что-то.
Артур устроился на диване и принялся грызть карандаш. Потянулись долгие минуты, потом он вскочил, уселся за стол и начал что-то чиркать на листке бумаги. Все это время Лорэн смотрела на него с тем вниманием, с каким кошка разглядывает бабочку или муху. Она наклоняла голову, с интересом следя за каждым движением Артура всякий раз, когда он принимался писать или застывал, вгрызаясь в карандаш. Закончив, он обратился к ней с очень серьёзным видом:
— Что делают с твоим телом?
— Кроме гигиенических процедур?
Она перечислила: внутривенные вливания, поскольку иначе она питаться не может. Три раза в неделю профилактически вводят антибиотики. Массаж бёдер, локтей, коленей и плеч, чтобы не было пролежней. В остальном уход состоял из проверки жизненных показателей и измерения температуры. Искусственного дыхания не требовалось.
— Я вполне автономна, в этом вся их проблема, иначе им достаточно было бы отключить аппарат. Вот, собственно, и все.
— Тогда почему они утверждают, что это так дорого стоит?
— Из-за места, которое я занимаю.
И она подробно объяснила, почему место в больничном отделении стоит целого состояния.
— Возможно, нам удастся одним махом разрешить и их проблему, и нашу собственную, — заявил Артур.