Войдя решительным шагом в кафе, она спустя несколько минут подошла к Джонатану, держа в каждой руке по чашке.
— Капуччино без сахара! — объявила она. — Осторожно, горячо! — Видя удивление Джонатана, она продолжила: — Чтобы изучить привычки другого человека, достаточно внимательно понаблюдать за его жизнью. — Она пододвинула ему чашку, свою поднесла к губам. — Какое красивое небо! В хорошую погоду город выглядит совсем по-другому.
— Отец говорил мне: если женщина разговаривает о погоде, это значит, что она хочет избежать других тем, — ответил Джонатан.
— А что говорила ваша мать?
— Что даже если это так, то указывать ей на это — последнее дело.
— Ваша мать была права!
Некоторое время они смотрели друг на друга, потом Клара широко улыбнулась.
— Вы, конечно, женаты! — выпалила она.
В этот самый момент в кафе влетел Питер. Поздоровавшись с Кларой, он без промедления обратился к Джонатану:
— Мне надо с тобой поговорить.
Клара взяла свою сумочку, внимательно посмотрела на Джонатана и сказала, что пойдёт отпирать галерею, они могут беседовать спокойно.
— Надеюсь, я не прервал важный разговор? — спросил Питер, беря чашку Клары.
— Почему такой встревоженный вид? — ответил Джонатан вопросом на вопрос.
— Я постоянно убеждаюсь: заставь дурака молиться — он лоб расшибёт! Мои английские партнёры передумали: теперь они твердят, что раз Рацкин написал большую часть своих картин в Англии, то торги ими следует проводить в Лондоне.
— Между прочим, Владимир был русским, а не англичанином!
— Спасибо, об этом я им уже напомнил.
— Что ты собираешься делать?
— Ты хотел спросить, что я уже сделал? Я заявил: эти торги должны происходить там, где проживает крупнейший эксперт по Рацкину.
— Неужели?
— Между прочим, этот крупнейший эксперт — ты, дубина!
— Мне нравится слышать это от тебя.
— Беда в том, что совет не возражает оплачивать твоё проживание в Лондоне столько времени, сколько ты сам сочтёшь необходимым.
— Как мило с их стороны!
— Чего ты наелся за завтраком? Ты отлично знаешь, что это невозможно!
— Почему же?
— Потому что через три недели у тебя в Бостоне свадьба, а мой аукцион состоится через два дня после неё. Эта галеристка вскружила тебе голову, старина! Я очень за тебя тревожусь.
— Они приняли этот довод?
— Они страшные консерваторы, их раздражает моя спешка. Они предпочитают дождаться нашего возвращения.
— А сам ты не думаешь, что так было бы лучше? Дополнительное время нам тоже не повредит.
— Я думаю, что ты уже двадцать лет таскаешь меня по своим докладам, что Рацкин достоин крупных торгов и что на июньских аукционах собираются крупнейшие коллекционеры.