– Значит, вы меня в лесу нашли?
– Угу, – Липка откусила кусочек хлеба. – Наш с Зарятой дом на отшибе стоит, у самого леса. Бывает, зверье из леса заходит прямо к дому, скотину нашу чует…
Хейдин незаметно снял каролитовое кольцо с пальца. Теперь он из речи Липки не понимал ни слова. Так, значит, каролитовая магия позволяет ему понимать язык здешних жителей и самому с ними говорить. Хейдин почувствовал облегчение. Хоть одна радость, что ему не придется объясняться жестами. И он снова надел перстень на палец.
– …а Зарята что-то нервничал весь вечер. Он вообще-то немного не такой, как все. Моя мамка его в лесу нашла, так он весь в ожогах был. Хорошо, мамка секреты трав разных знала, а то бы не выходила. Ну вот, и говорит он мне: «Слышь, айда в лес! Там есть кто-то». Я напужалась очень, а он меня за рукав тянет – пошли да пошли… Ты чего не ешь?
– Я ем. – Хейдин отпил молока. – Ты продолжай, пожалуйста.
– Взяли мы с собой Белаша, – это наш пес, – топор и мех с медом и пошли в лес. Страшно-то как было! – Липка в непритворном ужасе округлила глаза, отчего стали они и вовсе в пол-лица. – Зима на дворе. А над лесом гром грохочет, молнии сверкают так, что глаза слепит! Потом глядим, ты идешь. Лицо у тебя опаленное, глаза вытаращены, а руки в крови – страх! А главное, был ты, дяденька, вроде как сам не свой. Ну, мы тебя привели из леса в дом. Я тебе сонного отвара дала, а как заснул ты, примочки из сушеной стрекавы[20] с гусиным жиром на лицо положила… – Липка смущенно улыбнулась. – И одежду мокрую да грязную с тебя сняла. Ты, дяденька, не серчай: кабы не мы с Зарятой, ты бы в лесу насмерть замерз.
– Не зови меня дяденькой, хорошо?
– А как звать-то?
– По имени. Ты мне теперь дороже сестры. И братца твоего я своим братом считать буду.
– Он хороший у меня, – с нежностью сказала Липка, – только странный немножко. Может днями дома сидеть. Ему восьмой год пошел, а знаешь, какой он сообразительный! Батюшка Варсонофий его крестил, нарек Даниилом.
– Что значит «крестил»?
– А ты что, разве не хрестьянин, дяденька?
– Я же сказал, зови меня по имени.
– Хорошо, хорошо… – В глазах Липки появился испуг. – Ты, наверное, из этих… язычников. Батюшка говорит, им всем на том свете придется в аду гореть.
– Я верю в своих богов. У меня их много. А ты в кого веришь?
– В Бога.
– В Единого? Понятно. Теперь понятно.
– А где твой дом, дя… Хейдин?
– Я не знаю, – в глазах Хейдина была такая тоска, что Липка ему поверила. – Вся надежда теперь на каролит. И на то, что я встречу того, кого ищу.
– А кого ты ищешь?
– Это не моя тайна, Липка. Я не могу ее тебе доверить.