Можно было подумать, что дождь никогда не посещал эти места. Ни малейшего облачка, солнце сверкало, лужи испарились. Небольшие группы арестантов в черном подметали опавшие листья и сучья в палисадниках Дворца правосудия.
Талбот чувствовал себя очень скверно в создавшемся положении. Он сомневался, что сможет когда-нибудь засмеяться. Часы, дни и недели предстояли не из легких.
Он поднялся по служебной лестнице и прошел в свой кабинет. Огромная высокая зала, по которой он проходил и которая так нравилась ему вначале, теперь показалась заброшенной и пустынной. Талбот уселся за письменный стол и позвонил мисс Картер. Старшая секретарша плакала.
– Как я счастлива вас видеть, сэр. Моя комната забита журналистами. Многие прибыли из Талахасси и Майами, они ждут вас с девяти утра. И ни я, ни мистер Уонг не знаем, что им сказать.
– Я и сам этого не знаю. Предупредите Карла, что я уже тут но журналистам ничего не сообщайте. Я не желаю их видеть.
– Хорошо, сэр, – на пороге она остановилась и обернулась. – Я очень огорчена, сэр. Даже не могу сказать, до какой степени я огорчена, сэр.
– А я как огорчен!
У Хармана был такой вид, будто и он провел скверную ночь. Под глазами синие круги, лицо осунулось, губы сложились в горькую усмешку. Он сел в кресло и положил ноги на стул. Даже голос у него был усталый.
– Проклятое дело, да, Тэд?
– Действительно проклятое! Расскажи мне последние новости, Карл. Я забыл сегодня проснуться.
– Это из-за того, что в твоей постели оказалась маленькая красотка, которая была у Рили?
– Просто я ничего не помнил.
Помощник прокурора закурил одну из своих маленьких сигарет.
– Отныне нам нельзя будет так слепо верить свидетелям. Ты видел сегодняшние газеты?
– Еще нет. Представляю, что там написано!
– Те, которые из Тампы, не очень зверствуют. Большинство упрекают Марлоу в том, что он так долго ждал.
– А "Таймс"?
– Их ты хорошо знаешь. Они хотят твою голову и сделают все, чтобы получить ее.
Талбот подошел к окну и стал смотреть на улицу. Сун-сити был туристическим центром: нарядный и зеленеющий, он простирался от синих вод Тампы до берегов и пляжей Мексики. Это был небольшой и красивый город, и Талбот его очень любил. Здесь он родился, как, впрочем, и Харман. Джейн тоже родилась здесь, но это было не совсем одно и то же. Девичья фамилия Джейн была Понтер.
Понтеры – одна из самых известных и влиятельных фамилий в Сун-сити. Первый Понтер посадил здесь первое апельсиновое дерево, другой построил первый отель, третий заложил первый банк.
Талботу повезло, что он женился на девушке с такой фамилией. Это была необыкновенная удача для сына бедняка. На самом деле богатство Понтеров уже исчезло, осталась только фамилия и фанатическое желание Джейн восстановить прежний блеск. Для нее деньги значили очень многое. Женщины ее круга привыкли жить в достатке и даже в роскоши, а Джейн к тому же была еще и тщеславна. И Талботу приходилось стараться изо всех сил, зарабатывать как можно больше денег, чтобы удовлетворить желания жены. Когда его сделали прокурором, он решил, что достиг первой ступени лестницы, ведущей к достижению значительного общественного положения.