– Про жопу и елку я уже слышала, – оборвала его Джасс, отправляя в более длительное забытье несколькими увесистыми пинками в живот и в пах.
Мальчишка по имени Мариал заголосил на весь лес и бросился бежать прочь, не разбирая дороги и петляя, как заяц. Правда, далеко он не убежал, потому что тяжелый нож покойного нобиля, пущенный тренированной рукой отставной кераганской ведьмы, ударил его рукоятью по затылку с глухим стуком, заставив растянуться на земле плашмя.
А кафтанчику между тем угрожали серьезные повреждения, его хозяин корчился на земле и пачкал такую дорогостоящую вещь, которая должна была вполне подойти Джасс по размеру. Она спешно раздела незадачливого насильника, предварительно оглушив его ударом. Под кафтаном оказалась почти чистая рубашка, которая тут же сменила обладателя.
Джасс обозрела поле битвы с нескрываемым удовлетворением. Три лошади, сухая добротная одежда, несколько золотых побрякушек и кошелек с горстью мелких серебряных монеток. Чувство сродни тому, что испытывает рыбак, нашедший место замечательного клева и чей улов превысил все ожидания. С той лишь разницей, что Джасс меньше всего рассчитывала на такую удачу.
Раздев бесчувственного красавчика донага, женщина добила его ударом стилета в ухо, справедливо решив, что мертвым он ей точно ничего плохого сделать не может. Мальчишку она связала, стянув попутно с него новые сапожки. Они были ей маловаты, но эту пару можно было выгодно продать на любом торге. Паренек быстро оклемался и с ужасом наблюдал, как она стаскивает с мертвецов кольца и вынимает серьги. Даже если бы Джасс не заткнула ему рот мокрой тряпкой, он все равно не смог бы и слова вымолвить.
– Ты гляди-гляди, малыш, как оно бывает. С одной стороны, почему бы не поиметь одинокую женщину в лесу трем благородным господам, а с другой, смотря какая женщина попадется, – наставительно молвила Джасс, переодеваясь в трофеи, нимало не смущаясь невольного свидетеля.
Кафтанчик и впрямь оказался впору. Особенно пришлась женщине по душе его длина. Как раз по колено, что вполне соответствовало местным приличиям в отношении дамского облачения. Долой подозрительные штаны, долой нищенский свитер, теперь можно и при честном народе появиться без стыда. Хм… Если отъехать от этого леска подальше.
– Ну, бывай, Мариал! – весело проговорила степная воительница. – Не грусти тут пока. Ежели тебе повезет, то волки не сожрут, а там, глядишь, и найдут тебя родичи.
Лошадей она милосердно отвязала, забрав себе рыжую кобылу-трехлетку, ничем особенным не выделявшуюся – ни белыми носочками, ни другими памятными приметами.