Стал бы Рим или «христианский мир» в лице Западной Европы распылять свои силы для того, чтобы поддержать амбициозные планы новоиспеченного епископа ливонского? В выборе между крещением прибалтийских язычников и освобождением главных христианских святынь приоритетной целью для католической Европы, безусловно, была вторая. Поэтому в своем послании к архиепископу бременскому Папа Иннокентий III предложил «посылать против варваров в Ливонию» тех клириков и мирян, «которые по бедности или слабосилию не могут ехать в Иерусалим» (см. примечание № 39 к Ливонской хронике Генриха). Другими словами, Папа предлагает Альберту набирать в Ливонию безоружных (бедняки не могли приобрести доспехи и оружие) и больных. С таким войском не то чтобы войну выиграть, а вообще воевать нельзя.
С другой стороны, дарованное Папой прощение грехов за год пилигримства в Ливонии по сути означало амнистию за совершенные преступления. Поэтому «принимали крест» прежде всего люди, опороченные у себя на родине, и преступники. А если не преступники, то авантюристы, потерявшие дома надежду на успех и рассчитывавшие обогатиться в Ливонии.
Да что там простые пилигримы! Многие монахи и даже епископы, оказавшиеся в Ливонии, имели темное прошлое. Например, Бернард из Липпэ, епископ семигаллов, в молодости «в своей стране был виновником многих битв, пожаров и грабежей», за что и был «наказан богом». Епископу нелегко было управлять такими «защитниками церкви». Неповиновение и своеволие среди них было обычным явлением, если Генрих удивленно отмечает, что «пилигримы этого города готовы были послушно участвовать в работах по постройке стены и в других, где могли служить Богу».
К тому же Альберт на опыте своих предшественников убедился, что силами одних пилигримов ливонскую церковь не отстоять. Стоило только крестоносцам сесть на корабли, как аборигены отказывались от крещения и начинали мстить оставшимся без защиты миссионерам.
Следовательно, нужно было действовать не временными натисками, а создать сильную немецкую колонию, которая могла бы стать надежной защитой католической церкви в этих местах. С этой целью Альберт, вернувшись из Германии (1200 г.), в устье Западной Двины «на обширном поле» силами вновь набранных пилигримов, о которых Генрих пишет так: «каких сумел собрать», начал строить город Ригу. Для того чтобы обеспечить Риге условия для быстрого роста, Альберт добился, чтобы все купцы вели торговлю только в рижской гавани, и запретил купеческим кораблям спускаться вниз по Двине. Немецкие купцы это решение поддержали. За счет этой монополии на торговлю Рига стала стремительно развиваться. Епископу Альберту удалось невозможное: без средств, без поддержки извне, руками неуправляемых добровольцев построить на вражеской территории город, который за несколько лет превратился в важнейший региональный центр, богатый порт и неприступную крепость.