– Готовы?
– Натюрлих, профессор, – ответил сразу за всех Деготь. – Хоть в бой, хоть в строй…
Федосей заметил, как губы профессора шевельнулись – то ли улыбнулся, то ли прошептал что-то. Слово он не разобрал. Ему, похоже, тоже было весело.
– Что ж… Тогда – вперед!
А в ушах Федосея стучали маленькие барабанчики, и печально пела труба, словно провожала героев в последний путь.
Страшно….
…Лететь на аэроплане, конечно, было бы удобнее, но не залететь сюда аэроплану!
Больше часа поднимался вверх «Иосиф Сталин»!
Больше часа тянущая их вверх сила клокотала, гремела под металлическим полом, наливая тело свинцом.
Сперва все было тяжело – руки, ноги даже голова стали как чугун, но в какой-то момент, когда они набрали скорость, вес стал уменьшаться.
Он пропадал постепенно и в какой-то момент исчез вовсе. Профессор предупреждал их, что такое непременно случится, но все равно момент наступил неожиданно.
Ощущения были совсем не те, что при полете на аэроплане. Федосей побледнел, почувствовав, что внутренности сдвинулись с места и поползли вверх по пищеводу.
Профессор, явно знавший, что это непременно произойдет, повелительно крикнул.
– Дышите, господа, дышите… Глубже!
Федосея мутило, и он промолчал, а Деготь, хоть и чувствовал себя не лучше, выдавил.
– Эх, профессор, сколько уж вместе, год почти, а все вас из товарищей в господа кидает. Какие мы вам господа?
Из-за пазухи он достал плоскую металлическую фляжку, хлебнул, крякнул молодцевато и протянул её Федосею. Тот, торопясь, запрокинул голову.
Коньяк скользнул внутрь и расставил внутренности по местам.
– Простите, друзья мои, волнуюсь…
Федосей вытер губы.
– Может быть по этому поводу… – Он нерешительно протянул немцу флягу, но тот жестом отказался, и фляга вернулась к хозяину.
Легко перелетев от одной стены к другой, немец снял стальные заслонки с окон.
– Ух ты!
Агент Коминтерна не глядя завернул пробку и сунул коньяк обратно за пазуху. Такого они еще не видели. Такого еще никто не видел!
Раскрасневшийся профессор торжественно объявил:
– Мы с вами на круговой околоземной орбите! Поздравляю вас, товарищи! Будем считать, что первый этап нашего эксперимента прошел нормально!
Видно было, что Ульриха Федоровича разбирало поговорить. С несколько глуповатой улыбкой он шевелил губами, глядя на Землю.
А колыбель человечества медленно кружилась у них под ногами. Там остались товарищи, еще не знавшие, что аппарат сделал то, для чего его создавали!
Федосей расправил плечи и запел «Вставай проклятьем заклейменный!..» Деготь подхватил со второй строки. Вытянув руки по швам, они висели в невесомости и пели главную песню революции. Профессор не пел, но Федосей видел на глазах у него слезы. В этот миг все тут было впервые. И корабль в космосе и «Интернационал» и слезы профессора….