– Она вечна именно оттого, что мы внимательно смотрим по сторонам и замечаем то, что может угрожать нашей Родине!
Он выиграл темп, и пока Черчилль пыхтел, восстанавливая дыхание, продолжил.
– Этот человек опасен. Не сам, конечно, а своими идеями, которые собирается довести до большевиков. Я не знаю, сколько истины в его измышлениях, но знаю упрямство красных. Если там что-то есть, они обязательно доведут дело до разрушительного конца, и я с трудом смогу представить последствия этого.
Он покачал головой.
– Именно поэтому я ориентировал нашу разведывательную сеть в Германии на крайние меры. Если его не удастся захватить…
– Крайние меры? – повторил сэр Уинстон, понизив голос.
– Самые крайние, – кивнул его визави.
– А вы представляете, что будет, если об этом узнают газетные писаки?
Сухощавый джентльмен чуть улыбнулся.
– В этом случае мы применим эти самые крайние меры к ним… Поверьте моему чутью, сэр, дело того стоит…
Год 1928. Май
САСШ. Нью-Йорк
… Запах цветов, что лился в окна Овального кабинета, сменил запах бензиновой гари и Калвин Куллидж, Президент САСШ, мельком подумав, что жаль, что в демократической стране Президент не может запретить ездить мимо своей резиденции этим бензиновым монстрам, не отрывая телефонной трубки от уха, взмахнул рукой, отдавая команду секретарю. Сообразительный молодой человек бросился закрывать створки, стараясь при этом не упустить ни слова из возможно исторической беседы. Разговор шел не простой – судьбоносный. Несколько секунд Куллидж кивал невидимому собеседнику, словно соглашаясь, но все же возразил.
– К сожалению, господин премьер-министр я не разделяю вашего оптимизма. Конечно наши инициативы в Локарно и Париже, я имею в виду нашего государственного секретаря Келлога и президента Аристида Бриана, возможно повлияют на политику Европейских государств, но Россия….
На другом конце провода его слушал Стивен Болдуин, премьер Великобритании. Он живо откликнулся на слова, долетевшие из другого полушария.
– Я бы, господин Куллидж, не рассчитывал даже на это. Россия само собой останется в стороне. Неуклюжие попытки господина Литвинова организовать разоружение и всеобщий мир прямо сейчас смешны… Но и Франция… Нет. Я не очень доверяю Бриану. Красноречие Литвинова может оказать на него влияние.
– У французов свои интересы… – согласился Президент.
– Кстати, два дня назад я говорил с Аристидом.
– И что?
– Он меня успокоил. Сказал, что я могу быть совершенно уверен в том, что войны в ближайшее время не будет. По его мнению, большевики на нас не нападут – они сейчас слишком слабы.