– Итак, гражданин Яковлев, – начал Турецкий тем же казенным тоном, без всякой паузы, и только после первых слов прекратив перелистывать документы, – ваше дело решено вернуть на доследование со стадии предварительного следствия. Возглавить расследование поручено мне. Я старший следователь Управления по расследованию особо важных дел Генеральной прокуратуры Александр Борисович Турецкий. Я ознакомился с кассационной жалобой, поданной адвокатом, нанятым вашим родственником, Яковлевым Николаем Ивановичем, и с материалами дела. Основания, послужившие причиной решения о доследовании дела, на мой взгляд, совершенно недостаточны для назначения повторного слушания. Однако по содержанию самого дела у меня возник ряд вопросов. Но прежде чем их задать, я хотел бы выслушать ваше заявление, если у вас таковое имеется.
Яковлев ответил медленно и без выражения, тщательно подбирая слова:
– К делу должна быть приобщена моя жалоба. В ней все изложено. Больше добавить ничего не могу.
Турецкий открыл нужную страницу.
– В своей жалобе вы пишете: «…во время следствия меня угрозами вынудили дать ложные показания против себя»… Однако ни словом не обмолвились, кто именно заставил вас совершить самооговор.
– Больше добавить ничего не могу.
– Вы считаете, что вам по-прежнему угрожает какое-то конкретное лицо или группа лиц?
– Больше добавить ничего не могу, – повторил Яковлев в третий раз.
Других слов, что ли, не знаешь, возмутился про себя Турецкий, сказал бы, что ли, «без комментариев», все веселей. Зануда вы, молодой человек, хоть по виду и не скажешь.
– Ваша жалоба выдержана в юридически выверенном стиле. Я полагаю, вам помогли ее составить другие заключенные спецколонии, хорошо разбирающиеся в процессуальных нюансах. Тем не менее вы пишете про угрозы «во время следствия», а не «со стороны следствия». Это стилистическая неточность или вы хотели подчеркнуть, что оказанное на вас давление исходило не от представителей следственных органов?
Яковлев промолчал, – видимо, постеснялся повторить в четвертый раз то же самое.
– Как часто вам приходилось стрелять из табельного оружия?
– Как положено.
– Конкретнее.
– Ну были стрельбы – иногда раз в две недели, иногда раз в месяц.
– Где эти стрельбы проходили?
– В тире в расположении батальона.
– То есть во время регулярных занятий по огневой подготовке вы стреляли из пистолета?
– Ну не из рогатки же!
– Уточняю вопрос, – слегка повысил голос Турецкий, – в этом тире вы не стреляли из автомата?
– Нет, как там можно стрелять из автомата?! Из автомата мы стреляли на полигоне института внутренних дел.