– А вы сами будете?
– Нет, в этой жизни я свое уже выпил.
– Тогда и мне ничего не нужно, спасибо.
Смирнову было уже, пожалуй, за семьдесят. Но держался он хорошо, прямо, без старческой сутулости. И одет был тщательно: в свежей рубашке, в домашней стеганой куртке синего шелка с атласными отворотами и поясом с махровыми кистями. Он выключил телевизор, кивнул гостю на одно из кресел, стоящих возле журнального столика, сам опустился напротив. Дряблое лицо его с чисто выбритыми щеками и темными мешками под глазами показалось Турецкому торжественным.
– Итак? Вы уже были в экспедиции…
– Да. У Андрея Павловича Щукина. Мне он понравился.
– Вы ему тоже понравились. Мой ученик. И преемник.
– Потом поехали в горсуд к Ганшину…
– Об этом я тоже знаю. И что документы исчезли, тоже знаю.
– Есть ли что-нибудь, чего вы не знаете? – спросил Турецкий.
– Такой это город, уважаемый Александр Борисович. Если бы у него был герб, там бы значилось: «Все знают всё». Но кое-чего я все-таки не знаю. Кто такой Погодин, полковник из ФСБ и он же – начальник отдела Минцветмета?
– Этого я тоже не знаю. И много бы дал, чтобы узнать. И главное: почему он интересуется Имангдой? Настолько, что даже выкрал документы из архива суда.
Ответ Смирнова был для Турецкого в высшей степени неожиданным.
– Имангдой интересуется не Погодин, кем бы он ни был.
– А кто?
– Никитин. А Погодин – скорее всего, его порученец. И ему нужны совсем не те документы, которые он украл в суде, а другие.
– Какие?
– Те, которые бесспорно доказали бы, что Имангда – это второй Талнах.
– Отчеты Никитина этого не доказывают?
– Нет. В лучшем случае, они могут заставить сделать такое предположение.
– А те, другие документы – они существуют?
– Да.
– Что это за документы?
– Возможно, я отвечу на этот вопрос. Но прежде хочу послушать вас. Как вы вышли на это дело?
Немного поколебавшись, Турецкий рассказал все, что он знал об этом деле, опустив, чтобы не встревожить Смирнова, историю с «жучками», начальником службы безопасности Народного банка, Очкариком и Бурбоном. Он понимал: сейчас здесь решается судьба всего дела. И если он не сумеет завоевать доверия Смирнова, тот ничего не расскажет. А ему, в этом Турецкий уже не сомневался, есть что рассказать.
Упоминание о тендере на разработку Имангды и задуманной Никитиным биржевой игре особенно заинтересовало Смирнова. А когда Турецкий назвал цифру, которую Никитин намерен вложить в этот проект – 124 миллиона долларов, Смирнов и вовсе поднялся из кресла и стал ходить по комнате, повторяя:
– Нет… Ни в коем случае! Этого нельзя допустить!