Из днища верстака в руки эксперта-криминалиста опустился плоский металлический ящичек. Разумовский поставил его на верстак.
– Эва! – с восхищением заметил оперативник.
– Не эва, молодой человек, – поправил его Разумовский, – а валюта иностранного государства, именуемая долларами. И она способна нести на себе отпечатки пальцев тех людей, которые передавали ее и принимали.
Раздался стон. Грязнов резко обернулся и увидел, как с табуретки медленно заваливается на пол Бессонов. Едва успел подхватить.
– Все ясно, – сказал он Разумовскому, – считайте и вносите в протокол обыска. И врача позовите из машины. Подозреваемому плохо.
Судмедэксперт в составе дежурной оперативно-следственной бригады прибыл вместе с Грязновым, но, поскольку ему не нашлось работы, спокойно дремал в машине. Он проверил пульс старика и дал ему капсулку нитроглицерина, которую достал из собственного кармана. Сказал:
– Сейчас оклемается.
Впопыхах как-то не очень обращали внимание на хозяйку, а она тоже сунулась со всеми в мастерскую мужа и, когда увидела целую кучу деньжищ, о которых не ведала ни сном ни духом, словно с цепи сорвалась.
– Паразит старый! – завопила она. – Гадина подколодная! Сраные портки свои стирать заставлял, а сам копил?! Чтоб ты подох, изверг проклятый, мучитель поганый! За что, Господи?!
И эту потрясло. Но совсем иначе, потому что она вдруг увидела всю свою тошнотворную, проклятущую жизнь, из которой не было для нее выхода. А оказалось, что был он, и совсем рядом, только руку протяни, ткни отверткой – и вот она, настоящая спокойная жизнь на старости лет. Так нет же! Убил, мерзавец старый. И себя убил, и ее – дуру несчастную…
То ли лекарство подействовало, то ли от ее истошных криков, но Бессонов пришел в себя. Равнодушно оглядел стены, потолок, попытался приподняться. Грязнов, находившийся рядом, помог, подсунул под спину подушку, присел на край постели, сбоку.
– Ну теперь, я думаю, у вас больше нет причины молчать, Виктор Ильич, так? Давайте не будем тянуть зря время. Кто он – этот ваш Сергей? Фамилию его назовите и прочее, что вам о нем известно. Я не стану утомлять вас вопросами, ответьте лишь на главное.
– Зовут Сергей Николаевич Светличный. Пятьдесят пятого года. Прописан в Москве на Старой Басманной, тридцать шесть, квартира одиннадцать. Все, больше ничего не знаю, – сказал бесстрастным голосом Бессонов и закрыл глаза.
– Откуда вам известны такие детали? Я имею в виду прописку?
– Паспорт его видел. Забыл однажды в одежке. А может, нарочно оставил. Для меня, любопытного.
– Хорошо, проверим. А вы знаете, что из вашего оружия он совершил два убийства? Одно в Петербурге, а второе – в Москве?