Молчание. Чекист заговорил, глядя в потолок:
– Разумеется, мы это проверим. Изложите это в письменном виде со всеми подробностями... Он покачался на стуле, потом спросил:
– Разумеется, вы хотите, чтобы вас репатриировали?
Юбер пожал плечами, вытер рукавом стекавшую на подбородок кровь и осторожно ответил:
– Я этого не особо хочу. Я не фигурирую в списке военнопленных. У меня потребуют объяснений, возможно, даже сочтут дезертиром...
Он сделал короткую паузу, выражавшую нерешительность.
– Если бы я был уверен, что здесь меня оставят в покое... дадут возможность жить в приличных условиях... Большего мне и не надо...
Чекист смотрел на него, не отвечая.
В комнате стоял холод, походная кровать была неудобной. Отвернувшись к стене, Юбер дрожал под тонким одеялом. В замке повернулся ключ, дверь открылась, и зажегся свет. Скирвин вошел и захлопнул дверь ногой.
– Надеюсь, я разбудил тебя не слишком рано?
В его голосе была ирония и враждебность. Юбер, не оборачиваясь, холодно ответил:
– Я спокойно отношусь к клопам.
Скирвин ничего не сказал. Он принялся расхаживать по комнате. Юбер слышал, как он остановился, чиркнул спичкой, кашлянул и возобновил прерванную ходьбу.
– Ты напрасно так это воспринимаешь, дружище, – сказал он наконец. – Совершенно напрасно.
Новая пауза. Юбер перевернулся на спину. Скирвин остановился у окна, закрытого масляной бумагой. У него были широкие плечи, комбинезон затянут в поясе.
– Если кто и может тебе помочь, дружище, то один я и никто другой...
– Ударами кулака в морду, – иронично прокомментировал Юбер.
Скирвин медленно повернулся на каблуках. Его лицо фавна было ярко-красным.
– Ты напрасно так это воспринимаешь. Это было необходимо. Дураки очень легко выводят меня из себя, а я поначалу принял тебя за дурака...
Юбер ангельски улыбнулся:
– А теперь?
– Изменил мнение.
Улыбка Юбера стала шире.
– Скажи, дружище, сколько ты получил за свое обращение в их веру?
Скирвин не рассердился.
– Тебя это интересует?
– Может быть.
Скирвин тихо рассмеялся, и его лицо покрылось мелкими морщинками.
– Ты будешь разочарован, дружище. Я сделал это по убеждению. Исключительно по убеждению. Ты мне не веришь?
Юбер сладким голосом отозвался:
– А почему мне тебе не верить? Все точки зрения имеют право на существование, верно?
– Так говорят... Сигарету хочешь?
– Спасибо, я не курю.
– Счастливчик.
Он подошел к походной кровати. Юбер поднялся на локте и посмотрел ему в глаза. Скирвин улыбнулся.
– По моей фамилии ты должен был догадаться о моем русском происхождении. Мои дед и бабка... В общем, я вернулся на родину предков. Все просто...