– Это шлюха, горячая, как огонь, и прикасаться к ней так же опасно, как к пламени. Я слышал об одной бабе вроде нее, которая жила во времена римлян. Та баба заполучала всех парней, каких хотела, а потом приказывала их приканчивать...
– Мессалина? – предположил Юбер.
– Вот-вот, дружище. Я не хочу сказать, что Ирина приказывает убивать своих любовников, нет. Понимаешь, она устраивает им переводы. Она говорит своему мужу-полкану: этого лейтенантика или того капитана надо отправить в другую часть. Он меня стесняет. Я его больше видеть не могу. К тому же он слишком фамильярен со мной и другие могут из ревности разболтать...
Скирвин неопределенно махнул рукой и вылил в свой стакан остатки водки.
– Представляешь себе такой тип?
– Вполне, – ответил Юбер.
Короткая пауза на время, которое потребовалось Скирвину, чтобы отпить два глотка. Юбер спросил совершенно нейтральным голосом:
– Кажется, на этом участке охотится Глазовский?
Скирвин икнул, вытер губы рукой и подтвердил:
– Да, кажется. Молодой идиот. Он расшибет себе голову...
– Сколько ему лет?
– Двадцать пять. Сопляк! На пятнадцать лет моложе нее! Каково, а?
Юбер встал со стула и пошел отрегулировать слишком шумевшую печку, обойдя стол, заваленный русскими книгами по ведению боевых действий в воздухе. Стены были заклеены фотографиями женщин и самолетов. Там имелся довольно ловкий монтаж, наверняка, произведение Скирвина: лежащая на диване почти голая красотка, у которой из широко раздвинутых ляжек вылетал МИГ-15.
Скирвин проследил за взглядом Юбера и хохотнул:
– Спрашиваешь себя, почему он вылетает оттуда вместо того, чтобы влетать?
Юбер пожал плечами.
– Сегодня вопросы метафизики меня не интересуют, – сказал он, возвращаясь на свое место.
Скирвин посерьезнел.
– Это не метафизика, а пропаганда, – объяснил он наставительным тоном. – Здесь, как и в Америке, много пропаганды. Ее едят на завтрак, обед и ужин и даже спят с ней. Я делаю, как все. Ты удивлен? Когда надо, я умею быть лизоблюдом. Это произведение, которое ты видишь во всей красе, представляет Россию – мать всех народов, рождающую оружие победы!
– Сам бы я ни за что не догадался, – уверил Юбер с наигранным восхищением. – У тебя там что-то есть, старик! Он постучал себя по голове.
– У меня кое-что есть не только там, – ответил Скирвин. – Сам не понимаю, что я делаю в этой дыре.
– Сходи к Ирине.
– Она исходит слюной по прекрасному лейтенанту Глазовскому. Когда она в таком состоянии, ее невозможно просить о маленькой услуге.
Он плюнул в корзинку для бумаг.
– Все женщины сумасшедшие!