–Что ты подразумеваешь под двойником? - спросила я.
–Одновременно может существовать только один Арлекин, но есть и просто название организации Арлекин. Они долгое время существовали без названия, пока оно не было принято, и тогда они надели маски.
–Я не улавливаю логики, - сказала я.
–Это была разновидность театра еще до моего рождения, но она дала начало многим другим жанрам. Изначально женщин на сцене не гримировали, но среди Арлекина есть те, кто взял женские псевдонимы, являются ли они на самом деле женщинами или нет, никто не знает, да это и не играет роли. Что касается двойников - их было множество за последние столетия. Например сам Арлекин, он же Пучинелло, Скамарох, Пьеро или Пьеретта, Коломбина, Хансверст, Иль Доттор. Или даже больше, сотни. Никто не знает, сколькие последовали за Арлекином. В большинстве случаев они появляются в совершенно невероятных черно-белых масках. Они просто говорят: «Мы - Арлекин». Возможно, самый лучший вариант - никогда нам не узнать, кто приехал к нам в город.
–Насколько сильно они нарушили правила, когда стали на меня воздействовать, прислав предварительно белую маску? - спросила я. Жан-Клод и Реквием обменялись взглядом, который я не смогла разгадать.
–Расскажите мне, черт побери! - потребовала я.
–Этого не должно было вообще произойти, ma petite. Или это было нападение кого-то более мощного, или Арлекин преступает свои же правила. Они так же подчиняются своим законам, как и все остальные, так что не должны были их нарушить. - Он прикрыл глаза и обнял меня, обнял напряженно.
Натаниэл подошел к нам и с неуверенностью остановился.
–Что мы можем сделать с этим?
Жан-Клод посмотрел на него и улыбнулся.
–Очень практично, mn minet, ты так же практичен, как наш Мика. - Он повернулся, чтобы взглянуть на Реквиема, улыбка исчезла. - В Лондоне все начиналось так же?
–Да, один из Арлекина мог усиливать наши эмоции. Очень тонко, почти неощутимо, но потом оно становилось сильнее. Так же, как было сегодня с Анитой, но не так заметно. Просто и непринужденно, заготовка для дальнейшей дружбы.
–Как оно ухудшалось? - спросил Натаниэл.
–Не знаю, зависело ли это от того, кто был тот вампир, но они вмешались, когда дело коснулось линии Бель. Они использовали вожделение совершенно по-новому.
–Как это по-новому? - переспросила я.
–Ardeur в его самых худших проявлениях, - ответил он.
–Вот дерьмо, - только и смогла сказать я.
Натаниэл коснулся моих плеч, и Жан-Клод разомкнул объятия, впуская его в круг наших рук, чтобы он мог обнять нас обоих, а я оказалась между ними. И тут я наконец смогла отдышаться.