Мистер Рикардо торжествовал. Память не подвела его!
– В таком случае, друг мой, – заметил Ано, – что-то вас озадачило.
– Верно, – с легким разочарованием согласился Рикардо. – Едва ли я был бы озадачен, если бы меня что-то не озадачило. Но что?
– Вот именно, что? Представьте себе обеденный стол. Миссис Тэсборо сидит там, аббат – здесь…
– Вспомнил! – воскликнул мистер Рикардо. – Кто-то из гостей, сидящий недалеко от меня – с той же стороны стола… – Он поднял руку и застыл, сосредоточившись. – Ну да – Эвелин Девениш! Она внезапно вздрогнула, и довольно сильно.
– Ну?
– И кто-то… о, конечно, это меня и озадачило. – Мистер Рикардо с удовлетворенным видом откинулся на спинку скамейки.
– Но вы так и сообщили мне, что именно, – произнес Ано почти ласково.
Тем не менее мистер Рикардо вскрикнул от боли.
– Вы раздавите мне руку!
Пальцы Ано сжимали ее, как тиски. Он тут же ослабил хватку.
– Очень сожалею, друг мой.
– У вас есть на то причины! – возмущенно отозвался мистер Рикардо, массируя пострадавшую конечность. – Завтра наверняка будут синяки! В прошлый раз у меня так болела рука после состязания в стрельбе из лука. Я не силен в этом спорте. Это было в деревне в Беркшире – дайте вспомнить, в чьем доме…
Мистер Рикардо начал перечислять имена беркширских знакомых, пытаясь установить место состязания, по Ано прервал его:
– Итак, Эвелин Девениш сильно вздрогнула.
Пару секунд Рикардо молча глазел на собеседника, затем спешно вернулся из Беркшира.
– Меня не следовало отвлекать от того, что я вам рассказывал, – заметил он, строго глядя на Ано. – Да, Эвелин Девениш вздрогнула, а Джойс Уиппл воскликнула: «Смотреть на меня бесполезно, Эвелин. Холод распространяю не я». Мне показалось, что Эвелин и Джойс на грани истерики. Несомненно, обе нервничали – особенно Джойс. Ее голос, обычно тихий и приятный, стал резким и пронзительным. Я не мог понять причину этого возбуждения. Оно прошло так же внезапно, как и возникло, словно зигзаг молнии. Но аббат все понял. Он тайком перекрестился и до конца обеда больше не произнес ни слова – просто сидел и наблюдал за сотрапезниками блестящими, как у птицы, глазками.
Ано похлопал друга по колену и нахмурился.
– «Холод распространяю не я», – повторил он и посмотрел на Эрбсталя. – Весьма странные слова, мосье комиссар. Однако старый лис их понял. Значит, должны понять и мы. Думаю, они – ключ ко всей тайне.
Детектив поднялся, как будто его дела на террасе и в саду подошли к концу. Но прежде чем он успел отойти от скамейки, послышался звук машины, подъехавшей и остановившейся с другой стороны дома.