— Второй подъезд, подвал, — буркнул Толян, немного пришедший в себя.
— Вылезай, веди, — распорядился Глеб.
Они вышли из машины и направились к подъезду. И тут Толян попытался удрать: метнувшись вбок, на крепких своих коротких ножках помчался он вдоль дома. Не вынимая рук из карманов куртки, Глеб остановился и посмотрел ему вслед. Толяна вдруг подбросило вверх, он завертелся в воздухе волчком, полетел обратно и встал на ноги в двух шагах от Глеба.
Глеб молча смотрел на него, чуть склонив голову набок.
— Вот ты, значит, какой… — тяжело дыша, проговорил Толян. — И нанялся к Лосю за пятьсот баксов.
Глеб кивнул:
— Угу. Веди меня в подвал.
Толян уперся взглядом в землю.
— Убьешь меня?
Глеб как бы задумался.
— Вряд ли. Недавно мог бы, со злости. А сейчас… если с ребятами все в порядке…
— Слышь, Глеб, — обрадованно залопотал Толян, — рыжего и япошку нам эта мочалка-барменша сдала. За полторы штуки. Они вчера как завалились на хату к ее подруге Милке… рванина, клейма ставить негде, — так она им в мартини столько снотворного вбухала…
— Постой, постой, — перебил Глеб. — Ты говоришь про Катю? Это она за полторы тысячи…
— Про кого ж еще! — едва не обиделся Толян. Румянец на его щеках полыхал, как знамя. — Эти полторы штуки я сам ей вчера между сисек засунул. За то, что они с Милкой твоих лохов оприходовали. Мы эту акцию давно планировали, да все как-то не склеивалось.
Глеб потер лоб ладонью.
— Чушь собачья… Катя?
Толян ухмыльнулся до ушей:
— Мальчик, сколько тебе лет? Откуда ты такой наивный?
Глеб вздохнул:
— А Стас знает?
— Да уж теперь-то… — развел руками Толян, — теперь-то уж допёр наверняка. Обзывай рыжего, как хошь, но он не слабоумный. А Катька… На такую шмару любой нарваться может.
Глеб тряхнул головой, будто прогоняя наваждение.
— Ладно, пошли.
И Толян затрусил к подъезду, как щенок после прогулки.
Дверь подвала обита была железом. Толян постучал условным стуком. Внутри лязгнул засов, петли противно заскрипели, и в проеме показалась квадратная физиономия охранника. Увидев старшего, амбал отодвинулся, и Толян вместе с Глебом вошел в подвал. Здесь было жарко и влажно. Вдоль потолка и стен тянулись многочисленные трубы. Кроме амбала, открывшего дверь, еще двое резались на ящиках в карты. Появление новых лиц не произвело на них никакого впечатления.
Стас и Такэру, подвешенные за руки к трубам на потолке, ногами едва касались пола. Глаза их были закрыты. При свете мигающей люминесцентной лампы казалось, что лица их гримасничают. Следов побоев заметно не было: вероятно, все успело зажить. Остались лишь грязевые разводы на коже. Возле стены валялись куртка Такэру и пальто Стаса. Пленники не подавали признаков жизни.