Семен лежал на полу, длинный как верста, едва умещаясь в комнатушке секретаря. Возле него суетились завуч и пожилая химичка. Рядом толпились школьники. „Пропустите меня! — визжала девчонка-секретарша. — Надо вызвать „скорую“! Пробравшись к неподвижному Семену, Глеб присел перед ним на корточки. Пушистые усы физкультурника обвисли, глаза были выпучены, и на лице застыло выражение ужаса. „Скорая помощь“ тут была уже бесполезна, и даже Глеб помочь был не в силах.
— Что с ним? — спросила завуч. Глеб резко распрямился.
— Он мертв.
Завуч и химичка разом вскрикнули. Вокруг раздались охи да ахи. „Скорую помощь“ все же вызвали.
— От чего он умер? — всхлипнула завуч.
Глядя на ужас, запечатлевшийся на лице покойника, Глеб пробормотал:
— Хотел бы я это знать. Очень бы хотел.
На пороге своего кабинета возник директор, дряхленький, седой и озабоченный.
— Инфаркт, вероятно, — вздохнул он. — Нынче инфаркт так и косит молодых. Темпа жизни не выдерживают.
Во взгляде его, брошенном на Глеба, читалась откровенная издёвка. „Ах ты гадина!“ — догадался Глеб, сдерживая клокочущую ярость.
— О, Иван Гаврилович! — процедил он сквозь зубы. — Вы уже, оказывается, выздоровели!
Директор ядовито усмехнулся:
— Извините, если я вас разочаровал.
— Совсем наоборот, — в тон ему ответил Глеб, — ваше присутствие многое объясняет.
В общей сумятице странный их диалог не привлек ничьего внимания. Директор церемонно поклонился Глебу.
— Рад за вас. Однако вашу проницательность к делу не пришьешь.
— Да какие между нами дела! — отмахнулся Глеб. — Семен, очевидно, оказался в неудачное время в неудачном месте, и гладь — инфаркт! Вы сейчас смотрите на меня, Иван Гаврилович, а я вижу перед собой вас. А дела пускай заводит прокуратура, не так ли?
Глеб вышел в коридор и сквозь гул голосов услышал, как за его спиной директор зааплодировал.
Четвертый урок прошел своим чередом, и на перемене стало известно, что тело физкультурника увезли. „Во что ты влез, Сенька? — размышлял Глеб в пустом кабинете французского. — Как же ты его раскусил! А я не уберег тебя… и в кольцо мы так и не покидали“. Глеб готов был себя задушить, но начался пятый урок, который также прошел своим чередом. А за ним — шестой.
Минут за десять до конца занятий в дверь кабинета постучали, дверь приоткрылась, и чья-то рука поманила Глеба в коридор. Глеб вышел. У кабинета переминался с ноги на ногу Вася златозубый. Лицо его было мрачнее тучи.
— Слышь, Француз, — проговорил он полушепотом, — там к твоей бабке с детьми два отморозка с утра вломились…
— Что?! — Глеб схватил его за плечи и встряхнул, точно куклу.